Княжна на продажу. Как дочерей русских государей меняли на мир и новые земли

Иван III оставлял престол своему сыну Василию. Княжич получил и право чеканить собственную монету, в то время как другие дети Ивана этой возможности лишались. Полномочий у старшего сына оказывалось значительно больше, чем это бывало в предыдущие эпохи. Василий принял государство из рук отца в 1505 году. И снова история повторялась – в великокняжеском тереме детские голоса звучали не так уж часто, а девочек среди них не было вовсе. Не оказалось у князя Василия ни одной дочери. Да и внучек выдавать замуж ему не пришлось: дети Ивана IV Грозного – княжны Анна, Мария и Евдокия – умерли в юном возрасте. Весь XVI век династических союзов с соседями московские князья не заключали. Последней же княжной из Рюриковичей, потомков Ивана Калиты, стала еще одна Феодосия, дочь царя Федора Иоанновича. Об этой девочке стоит рассказать подробно.

Глава 3. Последняя из рода Калиты

«Сын я его, царя Федора», – любил рассказывать Илья Коровин. Он так и представлялся: «Царевич Петр». А затем пускался в пространные рассуждения, что он, дескать, прямой потомок московских государей. Что родился в 1592 году от царя Федора Иоанновича и законной супруги его, Ирины Годуновой. Но злые люди – как без них! – подменили младенца. Эту легенду Коровин повторял в 1606 году, и находились те, кто ему верил. В Смутные времена, когда на Русской земле расплодились самозванцы, иногда трудно было определить, кто есть кто. А были и мошенники, с радостью поддерживающие легенду. Того же Коровина (другое его прозвище – Илейко Муромец) воевода Григорий Шаховской признал племянником… царя Дмитрия. Один самозванец выдавал себя за племянника другого самозванца. И этой круговерти из имен и событий никогда бы не случилось, если бы 29 мая 1592 года у царя Федора родился мальчик.

Как мы помним, у великого князя Василия дочерей не было. При нем династия правящих московских князей вообще могла бы оборваться: на протяжении двух десятков лет супруга Василия, Соломония Сабурова, так и не смогла родить ребенка.

Поначалу для Василия искали европейскую невесту. Но когда подходящей не обнаружилось, провели для княжича смотр невест. Там-то из полутора тысяч претенденток и состоялся отбор лучших, в результате чего в княжеский терем привели Соломонию… «Пустоцвет» – так называли на Руси женщину, которая не сумела родить. Трудно сказать, что стало причиной. Однако и родная сестра Соломонии, вышедшая замуж за стародубского князя, тоже оказалась бесплодной. Было ли у девушек какое-то заболевание? Или дело в отрицательном резус-факторе, что раньше не умели определять? Тем не менее перед Василием встала очень непростая дилемма: развестись и снова жениться – или же подождать еще.

Развод в XVI веке получить было не так-то просто, но великому князю пошли навстречу. Правда, не сразу. Восточный патриарх не желал расторгать союз, в котором жена не нарушила ровно ни одного принятого обета. «Без всякой вины от нея», – говорили князю. Бояре были другого мнения. «Неплодную смоковницу, – говорили Василию, – посекают и измещут из винограда». После долгих колебаний и размышлений участь Соломонии была решена. Ее насильно постригли в монахини, несмотря на яростное сопротивление княгини, и это позволило князю в 1525 году добиться свободы и возможности снова вступить в брак.

Наиболее консервативно настроенные шептались у него за спиной: «Прелюбодей!» Но на кону стояли государственные интересы.

Любопытно, но в истории нередко случаются «повторы»: одинаковые по своей сути события в абсолютно разных частях света. В XVIII веке император Петр III никак не мог осуществить свои супружеские обязанности, пока над ним не было совершено небольшое хирургическое вмешательство. Практически одновременно с той же проблемой столкнулись во Франции: из-за фимоза Людовика XVI его интимная жизнь с королевой Марией-Антуанеттой годами была невозможной. И там тоже потребовалась операция. «Чтобы вернуть ему голос», – деликатно говорили в Версале.