Он чуть посмотрел на троих бригадиров и переводчицу перед ним, словно пытался понять, сказала ли Анна что-либо о его комплименте, и только потом обернулся за свою спину к двум амбалам, по внешности, скорее напоминающие португальцев, нежели парижан.
Аня снова перевела дыхание, удивляясь, почему воздух в лёгких так быстро кончался.
— Это моя личная охрана, — произнёс француз, делая упор на принадлежность «шкафов». Амори указал сначала на мужчину, стоящего за левым плечом; амбал смотрел на всё с полным равнодушием, какое, вероятно, пропало бы без следа, если б его «хозяину» угрожала хоть малейшая опасность.
— Хорхе де Фарсеас.
Анна кивнула с улыбкой, обнажающей зубы, когда Саша тихо у неё спросил:
— Чего он мелит?
— Охрану представляет, — так же тихо ответила ему Князева и снова собрала руки вместе, сжимая пальцы одной руки вторыми. Не прекращая казаться вежливым переводчиком, она у брата спросила, не отводя взгляда от первого вышибалы: — Что после говорить?
— Приглашай в зал переговоров. Двойную дверь справа видишь?
Девушка утвердительно промычала что-то, когда Амори повернулся к ней лицом и за спину свою ткнул пальцем в жесте максимально некультурном для любого человека на второго громилу:
— И Диего Хименес.
Она кивнула, улыбнулась, чувствуя себя тупым китайским болванчиком, у которого ни в голове, ни во взгляде не было ни одной разумной мысли, и снова разлепив руки, проговорила быстро, старательно картавя для наибольшего подражания:
— Очень радостно видеть вас. Мсье Белов предлагает начать переговоры.
У Саши только коротко губы поджались, когда он имя своё услышал, но большей реакции себе не позволил. У Анны отчего-то в узел скрутился пищевод.
— Вы не против, мсье Делаж?
Француз поправил ярко-синюю рубашку — Князева вдруг вспомнила, что у неё похожая дома была — и, блеснув в свете клубной аппаратуры дорогими часами, каких в России не было ещё ни у одного теневого продавца, сказал:
— Только если вы проводите меня.
— Веди, — по-русски сквозь зубы кинула Анна, и Саша, кивнув, указал рукой к двойным дверям, по обе стороны от которой стояли люди Белова. Амори усмехнулся каким-то мыслям своим, окинув девушку взглядом сверху-вниз, и потом только развернулся.
Князева почувствовала, как пронзило сердце под рёбрами, словно промеж них вогнали до самой рукоятки рыцарский меч.
Девушка проследила за спиной Делажа, словно думала увидеть на ярко-синем атла́се красную точку прицела. Тряхнула головой, выбрасывая из неё глупости, страх, отвращение к скользким улыбкам Амори, от которых внутренние органы будто покрывались мерзкой, мусорной слизью, и сделала шаг за Сашей, отставая от Белова меньше, чем на метр.
Пересекая порог, не размыкая рук на животе, Князева поняла, что это было только начало.
1991. Глава 23
Зал был подготовлен заранее. Очень светлый, почти что полностью белый, он ярко контрастировал с чёрно-синей танцевальной частью клуба. Кондиционеры работали примерно на двадцати градусах, отчего мёрзли плечи; Анна едва сдержалась, чтобы не обнять себя за руки, не выдать очередного своего недовольства — по совместительству, самого мелкого и незначительного.
На миг появились ассоциации с больничной палатой, но так же быстро они и пропали, уступая место сравнениям с моргом.
«Не соберешься — и этот зал точно станет местом твоей судмедэкспертизы» — прошипела Князева себе под нос и, сразу же встрепенувшись, вскинула голову.
Амори прошёлся к креслу, которое находилось по левую сторону от кофейного столика, заставленным стаканами для виски и тремя бутылками «Black Jack»’а. Охрана Делажа в лице двух амбалов встала за плечами босса, оставаясь всё такой же равнодушной ко всему происходящему.