Княжна (СИ)

Князева подумала на секунду, что они просто не говорили по-французски; это даже логично, в какой-то степени. Ведь мсье Делаж мог выучить на испанском языке пару-тройку основных фраз, какими и пользовался, когда это было необходимо. А так… зачем телохранителям знать, о чём говорил их «ми сир»?

Анна тихо у Белова спросила:

— Куда мне?..

— Я в центральном кресле. Ты — справа от меня, — ответил ей брат, не обернувшись, и вперёд девушку пропустил. Пчёла, сжимающий кулаки то на одном, то на другом своём запястье, позволил себе самым не джентльменским жестом обогнать Анну и возглавить колонну, какой бригада шла к креслам.

Он сел на самое крайнее место, оказываясь справа от своей девушки.

Мужчина кинул быстрый взгляд на француза, думая дождаться мига, когда Делаж поднимет взор на потолок, на амбалов за своей спиной, куда-нибудь ещё в сторону, чтобы поймать в утайке ладонь Ани своими пальцами.

Сжать осторожно, показать, что не одна она, что умница Княжна у него, держится крепко.

Но, сука, Амори как-то удивительно смотрел сразу всюду. И на Белова, о каменное выражение лица которого могли разбиваться с пеной волны, и на интерьер «переговорного пункта», и на самого Виктора.

Пчёла снова украдкой взглянул на Князеву. Заметил за дежурной улыбкой, как от глотка дёрнулась венка на шее, и в ушах вместо собственных мыслей раздался голос девушки, дрожащий сильно:

«Пожалуйста. Не сейчас. Не сбивай меня»

«Не буду» — кивнул себе, ей Витя и, отвернувшись, сжал-разжал пальцы на кожаном подлокотнике.

Анна откинула плечи за спину и промурлыкала что-то на французском. Больше у Пчёлы перед глазами романтичные картины не вырисовывались.

Он перевёл взгляд на Делажа, словно бросал ему вызов, и приготовился решать судьбу алюминия, не стоящего трёх месяцев переговоров и испорченного дня пятого сентября.

Время на часах показывало восемь сорок одну.

— Сука, я скоро сам его пошлю.

Космос прикурил и под нос себе кинул грубость. Анна через Сашу, не позволяющего лишнего движения ни одному мускулу своего лица, метнула в Холмогорова взгляд, в котором смешались нездоровое веселье, вынуждающее напрячь щёки, чтобы не засмеяться, и страх от осознания, что это ей надо как-то перевести.

Напряжение почти что осязалось кожей, оседая на ней инеем. Минутная стрелка, за которой Пчёла наблюдал не особо внимательно, сделала уже сорок шесть оборотов, но дело с мёртвой точки не сдвинулось.

Делаж за это время выпил два бокала коньяка, щедро поставленных на стол в качестве аперитива и «основного блюда» сразу, в перерывах между стопками выкурил огромную сигару, — вероятно, кубинскую — и всё с Аней по-французски говорил.

Слог звучал мягко, почти дружественно, но Князева вполголоса переводила бригаде вещи, совсем для них не радостные.

Амори не считал себя виноватым в связи с Лапшиным, утверждая, что деньги уже отдал за металл. Как оказалось, алюминий ему нужен для термитных смесей, какие использовались людьми Делажа при решении «вопросов» в Париже, Марселе, Провансе и других городах, о которых Пчёла слышал лишь на уроках географии — и то, вполуха. По словам самого француза, порох из алюминия взрывался так, что «мог дать фору самой Хиросиме» — по крайней мере, так перевела Анна, в напряжении не опускающая уголки губ ни на миллиметр.

Ещё тяжелее Княжна заговорила, когда Делаж, развалившись в кресле напротив, следил за девушкой, переводящей его условия:

— Или деньги, или металл. Иначе он не согласен.

Лягушатник сраный.

— Не много он на себя берёт? — спросил ни то у себя, ни то у Белова Космос и затянулся. Табак на кончике сигареты вспыхнул оранжевым. Анна не шевелилась, словно боялась, что француз, стоило б отвернуться на миг, достал из-за спины пистолет с немаленьким калибром и установил прицел вровень по её голове.

Белый не ответил. Князева едва разлепила губы, чтобы схватить ими глоток воздуха.

Она снова взглянула на Амори, моля только, чтобы он не спросил, о чём бригадиры говорят, о чём Князева молчит, не переводит.

— Что они решили?

Анна поджала губы, чтобы не ругнуться.

— Мсье Белов ещё рассуждает.

Делаж усмехнулся так выразительно, что даже один из охранников его — вроде, де Фарсеас — дёрнул уголком губ вверх. Анна вскинула голову, словно в смешке француза услышала щёлчок наведения курка, и пальцы сами дрогнули, выворачиваясь вплоть до хруста.

— Было бы, что думать!.. Мне кажется, что большого количества вариантов у мсье нет.

— Аня? — окликнул Саша.

— Он говорит, что не понимает, почему вы столько времени тратите на рассуждения.

Валера выразительно хмыкнул, а у Пчёлы кулаки зачесались так, что захотелось поправить их о морду француза, который, как Кос и сказал, брал на себя дохера.

Анна не позволяла себе лишнего взгляда, вздоха и движения мизинцем. Надеялась выступить лишь связующим звеном и мечтала, чтоб в ближайшее время мсье Делаж пожал руку Саше, и те опрокинули в себя по стопке, уже не нуждаясь в переводчике.

Князева бы по первому же указу Сашиному из зала рванула, плевав на каблуки, вежливость и всё остальное, что могло хоть чуть задержать.