Княжна Тараканова: Жизнь за императрицу

На столе горели свечи и стояли бутылки. Потемкин ввел Сережу прямехонько в шум, говор и смех развеселой гвардейской компании. Будь у Сережи побольше опыта в таких делах, он понял бы, что сегодняшняя попойка все же достаточно сдержанная, не достигает разгула. Вошедших друзей братия встретила громкими приветствиями. Григорий представил Ошерова.

– Прошу любить и жаловать.

Юноша окинул собрание почти испуганным взглядом: все здесь были гуляки бывалые, вояки смелые, люди, в среде гвардейской известные. Все были старше Сережи. Только лишь один высокий миловидный кадет более-менее уподоблялся ему по возрасту.

Среди собратьев выделялся высоченный, ладно скроенный офицер – выделялся красотой необычайной. Простодушно и смело взирали на всех бархатистые карие глаза, здоровый румянец цвел на белом лице с тонкими, антично правильными чертами. Внешность офицера точь-в-точь отражала его возраст, а было красавцу двадцать восемь лет. Это был хозяин квартиры, куда привел Сережу Потемкин. Он сидел в кресле в углу, небрежно закинув ногу на ногу, но когда появился Гриша, живо вскочил, подошел к Потемкину и троекратно расцеловался с ним по-русски.

Еще один богатырь (все здесь были как на подбор) разливал шампанское в бокалы. Он искоса взглянул на Ошерова.

– Гриш, ты кого к нам привел?

– Да уж доложено было, – усмехнулся Потемкин. – Не бойся, Алехан. Это друг мой.

– Тут за себя-то отвечать не возьмешься, а уж за друзей-то… – ворчал тот, кого звали Алеханом. – Детей к нам тащить! Ты на мордаху-то его посмотри…

Сергей вспыхнул, все внутри загорелось от возмущения. Пылая праведным гневом, подошел, высоко неся голову, к обидчику.

– Я вашего имени-отчества знать не имею чести! – его голос дрожал и обрывался. – Но… Вы говорить со мной так не смеете! Я требую…

– Алексей Орлов. Познакомимся. Ты, братец, не горячись. Мы здесь не только пить собрались. Дело такое, что… Тебя же мы знать не знаем.

– Алеш, не цепляйся! – бросил со своего кресла красавец. – Его ж Потемкин привел. Я Грише верю.

Но Сергей не мог потерпеть, чтобы за него заступались, как за ребенка, не умеющего за себя постоять.

– Вы меня оскорбили, – вновь затрепетал его голос. – Я требую, чтобы вы ответили…

Алексей расхохотался громким беззлобным смехом.

– Вы дуэль что ли затеваете? Извольте, я готов. Здесь и сейчас.

– Алехан! – уже гневно прикрикнул на него красавец офицер.

– Гришенька, не бойся, – отозвался Орлов. – Насмерть не заколю, он мне нравиться начал. Ну что, сокол? Становись в позицию!

Алехан обнажил шпагу.

Потемкин пристроился в углу рядом с хозяином дома, шепнул ему, кивая на Алехана:

– Пьян уже?

– Есть маленько. Я, похоже, брат, сегодня тоже наклюкаюсь. На душе тошно…

Потемкин меж тем с тревогой наблюдал за начавшимся поединком. Впрочем, тот оказался очень коротким. Шпага была выбита из рук Ошерова мощным ударом, и кончик острия оружия Алехана слегка вдавился в шею Сережи. Ошеров дерзко глядел на победителя.

Орлов улыбнулся и отправил шпагу в ножны, потом загреб противника в медвежью охапку и обнял по-богатырски.

– Молодец! Не трус. Наш человек. Берем! Гриша! – крикнул Потемкину. – Наливай ему. И себе наливай.

– Это тот самый Орлов лихой, что шестерик, ухватясь за колесо каретное, останавливает? – шепнул Сережа Потемкину, когда они уже стояли у стола с бокалами в руках.

– Он самый.

– А?.. – Ошеров повел глазами в сторону своего заступника, который, лениво потянувшись, поднялся с кресла и словно нехотя подошел к столу.

– Да это ж старший брат его, Орлов Григорий. Если про Алехана наслышан, так про него и подавно должен…

– Слыхал, конечно! Видеть до сей поры не доводилось.

– Да. Душа гвардии! Ребята его обожают. Он друг мой хороший. А их всего пятеро братьев. Вон Федя Орлов, вон, – кивнул в сторону миловидного кадета, – Володенька…

– О чем шушукаетесь, словно красны девицы? – прервал их Алехан. – У нас не должно быть друг от друга тайн. Лучше пейте, братцы!

– Друзья! – громкий голос старшего Орлова покрыл шум, и тут же водворилась тишина. Прекрасные глаза Григория взволнованно заблестели.

– Господа! Ее Императорское Величество государыня Екатерина Алексеевна велела передать своим верным слугам, что у нее не осталось надежды более ни на что, кроме как на Божию помощь и преданность друзей. Не далее как вчера супруг грозил ей заточением в монастырь, а то и в крепость, – Григорий нервно кашлянул в кулак и добавил с ненавистью: – Он желает, видите ли, братцы, женится на Лизке Воронцовой!

Раздались возгласы возмущения. На толстой мужикоподобной Воронцовой? Екатерину – в монастырь?! Орлов, меж тем, продолжал:

– Друзья, нельзя медлить долее! Отечество зовет нас на служение. Единственная возможность спасти Россию-матушку, не дать ее на попрание голштинскому выродку… Сами знаете, братцы. Государыня повелела мне передать вам, что верит в нас и благословляет на решительные действия.