Княжна Тараканова

Михал надолго поссорился с Чарномским. Но Михал замечал и странную смену настроений своего патрона Радзивилла. Казалось естественным то недоверие, которое князь питал ко всей затее в целом, но поговорив совсем немного с Елизаветой, он вдруг явно уверялся в ее искренности и почти верил в ее знатное происхождение. Михал также не мог не заметить, что постепенное и бережное исправление им деталей и черт легенды о таинственной дочери русской императрицы, об удивительной девушке, воспитанной на далеком экзотическом Востоке не может не укреплять веру в правдивость этой легенды. Даже иные скептики начинали уже полагать, что это вовсе и не легенда, такого мнения Михал и добивался; для создания такого мнения он изучал русский язык и пытался побольше узнать о жизни в России… По-прежнему он подолгу беседовал с Елизаветой наедине, пересказывал ей все узнанное им. Но он не просто пересказывал. Разговор их приобретал странный характер. Они словно бы играли некую пьесу, играли для самих себя, не имея и не желая зрителей. Эта игра заключалась в том, что он словно бы пробуждал в ее душе воспоминания. И она словно бы припоминала, воскрешала смутную память о смутном прошлом… И князю Радзивиллу после визитов к ней представлялось, вопреки всякой логике, в сущности, что она говорит правду, что она действительно та, за кого себя выдает!.. Он говорил Михалу:

– …эта образованность, такт, изящество – где она могла все это приобрести? Нет, это природа!..

Михал не возражал, хотя в природный аристократизм не верил. Он сам прошел тернистый путь от босоногого хлопчика до дипломата. Но он видел, что она все лучше и лучше, все ярче играет свою роль. Как это случается у актеров, истинно талантливых, она и не играла уже, она жила!.. Он гордился ею. Но мечты о прекрасном будущем гнал прочь, погружение в мечты ослабляет энергию реальной жизни…

Чарномский убеждал князя, что поездка в Истанбул есть конкретное действие…

– …А что мы делаем? Денег нет, армии нет. Я слышал и знаю из газет, что положение в России исправляется. Пугачев разбит! Многие ссыльные конфедераты, бывшие в его войсках, арестованы наново и сосланы еще дальше, в самые глухие места Сибири! Франция не намерена объявлять России войну. Султан и его согласие – вот единственная наша надежда. Мы должны убедить его…

– Сейчас это бессмыслица! – возражал Доманский. – Мы слишком мало знаем об империи султана. Как вести с ним переговоры? Кто влиятелен при дворе?..

– Все это легко выяснить на месте, – спорил Чарномский. – Мы бездействуем – вот что скверно!..

Лицо Михала приобрело выражение холодности:

– Если бездействуешь именно ты, это вовсе не означает, что бездействуют все. Узнавать, изучать, пытаться составить более или менее полное и точное представление о внутренней и внешней политике России и империи султана – это и есть единственно возможные ныне действия!..

Спор не увенчался победой Михала. Князь решил, что все же следует попытаться явиться в Истанбул с визитом. Михал замолчал. Он знал, что спорить и убеждать возможно лишь до известной степени. Затем князь говорил с ним один на один и это новое проявление доверия тронуло Михала. Князь сказал, что на самом деле в словах Михала, конечно же, много правды…

– …но я действительно устал от бездействия! И в конце концов изучать и вызнавать можно долго! Нет, нужны действия. И все же ты недооцениваешь Чарномского! Он владеет турецким языком…

Михал решился не то чтобы возразить, но несколько уточнить:

– Мы не знаем, к кому следует обращаться в Истанбуле…

– Но ведь это легко выяснить на месте. И в самом деле это легко выяснить на месте…

В сущности, Михалу даже хотелось согласиться со своим патроном и теперь подумалось, что возможно, возможно ведь сориентироваться, определить, что следует делать, уже очутившись в столице султана!..

* * *

Михал сообразил, что ведь и польская колония, обосновавшаяся в Венеции, может пообещать султану помощь в борьбе с Россией, пообещать, к примеру, организовать мобилизацию поляков, переправить новосозданную польскую армию через Италию… Прожектерство!.. Но путешествие в евразийскую империю султана уже интенсивно готовилось. Мелкие хлопоты, забота об укомплектовании свиты принцессы – все это и вправду создавало иллюзию реальных действий, и даже и серьезных действий…