Князья Ада

– Полагаю, именно так, – согласился Эшер. – Учитывая, что вампиров в Пекине меньше дюжины, к тому же один из них двадцать лет назад пропал, и ещё неизвестно, сколько из них сошли с ума, как отец Орсино. Хозяин Пекина мог решить, что в этом деле не помешает помощь кого-нибудь с Запада. Пражскому ковену так и не удалось найти эффективный способ борьбы с Иными, а ведь те обитают в городе с четырнадцатого века. Видимо, Цзян Цзы-вэнь поджидал свою добычу возле шахт и, сумев наконец убить одного из яо-куэй, оставил труп в таком месте, чтобы его точно обнаружила доктор с Запада. Цзян знал, что она наверняка напишет об этом статью в какой-нибудь журнал. Он знал, что кто-нибудь обязательно явится. Видимо, ему уже доводилось иметь дело с охотниками на нечисть.

– «Вампироборцы со всего мира…» – процитировала Лидия. – Цзян сказал, что Исидро, будучи запертым в шахте, приснился ему…

– Вероятнее всего, Цзян просто наведался в шахту лично. Не сомневаюсь, что именно Цзян помог мне вырваться от яо-куэй и крыс, когда те окружили меня на берегу озера. Уже тогда подобная удача показалась мне… не совсем естественной. Это лишь подтвердило, что я был ему нужен.

Лидия крепко сжала его пальцы.

– А в твоём сне Исидро не говорил, когда намеревается уехать из Пекина? – спросила она после долгого молчания. – В моём он ничего об этом не сказал.

Эшер покачал головой. А затем взглянул жене в глаза, скрытые за толстыми стёклами очков, и увидел в них страх – страх за их странного друга, с которым им обоим было нечего обсуждать, не говоря уже о том, чтобы когда-либо вновь услужить ему каким бы то ни было образом. А в своём сне, подумалось Эшеру, Лидия точно так же бросилась Исидро на шею? И что в её сне Исидро сказал ей на это?

«Что ты за женщина такая?» – спросил тогда Карлебах, цедя каждое слово.

«А что я сам за человек?..»

Лидия осторожно, стараясь не тревожить рёбра, обняла мужа и пристроила голову на плечо.

«На этот вопрос, пожалуй, где-нибудь да есть ответ. Но одному лишь Богу известно, где именно».

После этого дон Симон Исидро не снился никому из них – ни до тех пор, пока они не покинули Китай, ни в последующие месяцы.

Но спустя неделю после той ночи, когда чета Эшеров поднималась по сходням на борт «Равенны», стоявшей в порту Тяньцзина, Джеймс приметил среди ящиков, дожидавшихся погрузки в трюм, массивный дорожный сундук с медными уголками, обитый коричневой кожей.

Примечание от автора

Стех пор, как в 1970-х годах отношения коммунистического Китая со странами Запада начали улучшаться, система «пиньинь», использующаяся для транслитерации разговорного китайского языка на западный, «романский» алфавит, постепенно вытеснила другую, более раннюю – так называемый метод Уэйда-Джайлза, принятый в середине девятнадцатого века. В 1982 году система «пиньинь» получила статус официальной, так что теперь именно она используется в западных книгах о Китае.

Из-за этого мне пришлось поломать голову, выбирая между двумя системами, ведь действие романа происходит в Китае, но в конце 1912 года.

В конце концов я решила использовать метод Уэйда-Джайлза для передачи китайской речи, а также личных имён и географических понятий. Причин тому было две: во-первых, именно такая система транслитерации использовалась в те времена, когда разворачивается действие «Князей Ада». Англичане называли бы столицу Поднебесной Пекином, а не Бэйцзином, а девятнадцатилетний студент, занимающийся в Первой провинциальной средней школе в Хунане, звался бы Мао Тзедун, а не Мао Цзэ Дун (хотя сам Председатель в этом романе не появляется).

Второй причиной, подтолкнувшей меня использовать метод Уэйда, стали книги, которые я читала в поисках нужной информации, – большая их часть вышла задолго до 1982 года (а то и 1958-го, когда правительство коммунистического Китая в принципе ввело в использование пиньинь). В общем, мне пришлось бы перегонять половину транслитераций или в одну систему, или в другую – к тому же, насколько я понимаю, они обе не передают мандаринский диалект как следует.

Так что выбор мне предстоял чисто технический, и я совершенно не закладывала в него никакого политического подтекста. Заранее прошу прощения, если моё решение оскорбит тех, кого затронули все те ужасы и конфликты, произошедшие за последние шестьдесят лет и без того беспокойной истории Китая. Я исходила исключительно из соображений эстетики и исторической достоверности, и эта книга, как и всегда, не преследует никаких целей, кроме развлекательных.

Примечание переводчика