Князья тьмы. Пенталогия. (Звездный король. Машина смерти. Дворец любви. Лицо. Дневник мечтателя)

Адриан жестом пригласил его сесть. Герсен устроился на стуле за кухонным столом, достал из-за пазухи пачку купюр и принялся их отсчитывать. Адриан благоговейно произнес: «Подумать только! Ведь я совершенно случайно взглянул на эту фотографию — и только потому, что мне предложили бесплатно эту инопланетную дребедень, «Актуал» или как его там. А кто выиграл главный приз?»

«Сфотографированные лица — многие из которых раньше не встречались друг с другом — собрались на совещание в курортном ресторане. Первым участником конкурса, правильно назвавшим всех присутствовавших, стал служащий ресторана, расставлявший их именные таблички на столе. Ваш сын, Ховард, тоже правильно назвал всех присутствовавших на банкете, но он опоздал».

Реба Хардоа язвительно усмехнулась: «Узнаю Ховарда! Ему все всегда почти удавалось, но только почти, а этого недостаточно. Жаль... Что за шум? А, это Ледезмус приехал. Ледезмус — старший брат Ховарда, совсем из другого теста. Когда мы перейдем на другой берег Бесконечной Реки, Ледезмус унаследует нашу ферму».

Ледезмус остановился в проеме входной двери, удивленный присутствием инопланетного посетителя. Он был толще отца и шире в плечах, розовощекий, с полуопущенными веками, придававшими его физиономии лукавое выражение. Адриан сказал: «Познакомься, Ледезмус — это господин Генри Лукас с далекой планеты. Он привез нам денежный приз».

Ледезмус присвистнул: «Вот так денечек выдался! Сначала Ховард появился, как из-под земли, а потом еще денежный приз!»

«Совпадение, не более того, — отозвался Герсен. — Тем не менее, жаль, что я не застал Ховарда. Мне поручили написать статью о людях, изображенных на конкурсной фотографии».

Адриан произнес бесстрастно-рассудительным тоном: «О Ховарде трудно что-нибудь сказать. Он всегда уклонялся от прилежной работы на ферме. В школе он только и делал, что мечтал и считал ворон — и, несмотря на то, что он повидал десятки миров, я не сказал бы, что с тех пор он изменился к лучшему».

«Не слишком распространяйся о Ховарде, — предупредила мужа Реба. — Ты же знаешь — он не такой, как все, в нем есть что-то потустороннее. Таким уж он уродился».

«Он сюда вернется?» — спросил Герсен.

«Нет», — односложно ответил Адриан Хардоа.

«Странно! Ведь он приехал издалека — мог бы провести в родном доме больше пары часов».

Реба попыталась объяснить: «Вы понимаете, Ховард — как бы это выразиться? — ведет себя неблагопристойно.[65] Он не следует Наставлениям, и нас это огорчает. Если бы он отряхнул прах далеких миров с ног своих и вернулся, чтобы обрабатывать землю плечом к плечу с Ледезмусом — тогда бы мы возрадовались».

Ледезмус прибавил с усмешкой, на его лице выглядевшей, как озорная ухмылка: «Он не вернется. Ховард стал еще непристойнее, чем раньше».

Адриан согласился: «Нет, он не вернется. Приехал, посмотрел по сторонам, пожал плечами. «Здесь все по-прежнему. Но с тех пор все изменилось», — больше он ничего не сказал. И вместо того, чтобы поговорить с матерью, сразу пошел рыться в свое хламохранилище».

«Хламохранилище?»

«В дощатый сарайчик посреди поля — раньше там был колодезный насос, но он сломался. Там Ховард всегда от всех прятался и корпел над своими книжками, бумажками и цветными карандашами».

Ледезмус серьезно заметил: «Ховард слишком много читал всякой инопланетной бредятины — от того-то у него башка и поехала. Там он устроил себе стол со стулом, вечно сидел в сарае и жег свет до полуночи, пока его не заставляли идти спать. Верд[66] был наш Ховард, вот что я вам скажу — вылитый верд!»

«А где он остановился в Монише?»

«Он упомянул, кажется, что ночует у каких-то друзей», — неуверенно ответил Адриан.

Ледезмус презрительно рассмеялся: «Друзья? У Ховарда? Никаких друзей у него нет и никогда не было! Если не считать несчастного Нимпи Клидхо, а Нимпи уже давно на том свете».

«Ну-ну, не преувеличивай, — мягко упрекнула старшего сына Реба. — Ты не знаешь, с кем он успел подружиться».

«Он приехал, главным образом, на встречу с одноклассниками, — сказал Адриан. — И все же — любой другой человек на его месте остался бы ночевать в родном доме. В конце концов, здесь он вырос, на этой земле, она у него в крови и в плоти».

Герсен вручил Адриану Хардоа небольшую пачку банкнот: «Вот ваш выигрыш, сударь — и позвольте выразить вам благодарность за участие в конкурсе. Надеюсь, вы подпишетесь на «Актуал»?»

Адриан погладил подбородок: «Мы еще подумаем. В конце концов, вся эта инопланетная глянцевая околесица нас никак не касается. Если я не могу понять даже лживоголовых ульмов по ту сторону северной границы, как я могу разобраться в том, что делается в системе Альфератца или Кафа? Нет уж, лучше придерживаться того, что мы знаем. Ведь то, что мы знаем, в сущности — Чистая Истина. Так завещали дидрамы».

«Благословенны их Наставления!» — автоматически пробормотала Реба.

Герсен поднялся на ноги: «Если можно, я хотел бы прогуляться по вашей ферме — просто посмотреть, как и что тут делается, чтобы получить представление об условиях, в которых вырос Ховард. Как я уже упоминал, мне поручили написать статью».