Князья тьмы. Пенталогия. (Звездный король. Машина смерти. Дворец любви. Лицо. Дневник мечтателя)

«Не стал бы с уверенностью делать такой вывод, — покачал головой Герсен. — Скорее всего, сходство людей относительно — то есть, зависит от того, насколько хорошо вы знаете того или иного человека. Даже у бактерий, в конце концов, есть какая-то индивидуальность. Если их очень внимательно рассматривать».

«Значит, я для вас — что-то вроде бактерии», — обиделась Паллис.

«Ну, в таком случае я тоже что-то вроде бактерии, и при этом, наверное, навожу на вас скуку».

«Нет-нет! Ни в коем случае! Мне очень нравится тут сидеть».

«Мне тоже. Даже слишком нравится. Я не привык... не привык так расслабляться».

Паллис решила, что он пытается сделать комплимент: «Что вы имеете в виду?»

«Я не могу позволить себе роскошь эмоциональных обязательств — даже если мне хочется взять на себя такие обязательства».

«Вы слишком трезво, слишком сдержанно, слишком рассудительно относитесь к жизни — при том, что вы еще молоды!»

«Я уже не молод».

Паллис возразила веселым жестом: «Вы не можете отрицать, что слишком трезво смотрите на вещи».

«Надо полагать. Но будьте осторожны, провоцировать меня опасно!»

«Женщины любят воображать себя искусительницами и соблазнительницами».

И снова Герсен не нашелся, что ответить. Он изучал Паллис, сидевшую напротив; в этот момент ее мысли, судя по всему, отвлеклись наблюдением за прохожими. «Жизнерадостное, отзывчивое существо! — думал он. — В ней нет ни тени злонамеренности или жестокости».

Паллис снова повернулась к собеседнику: «Вы в самом деле молчаливы. Все мои здешние знакомые болтают без остановки, приходится выслушивать бесконечный поток бессодержательной чепухи. Не сомневаюсь, что вам известно множество интереснейших вещей, но вы отказываетесь о чем-нибудь рассказать».

Герсен усмехнулся: «Известные мне вещи, пожалуй, не так забавны, как вы думаете».

«Тем не менее, я хотела бы в этом убедиться. Поэтому расскажите мне о Запределье. Действительно ли жизнь в Запределье так опасна, как ее изображают?»

«Иногда — да, иногда — нет. Все зависит от того, с кем вы имеете дело, и почему».

«Но — может быть, мне не следовало бы задавать этот вопрос — чем вы занимаетесь? Вы же не пират и не работорговец?»

«Разве я выгляжу, как пират или работорговец?»

«Вы прекрасно понимаете, что я не имею никакого представления о том, как выглядят пираты и работорговцы! Но я любопытна. Вы, случайно... как бы это выразиться — не преступник? Не то, чтобы это обязательно было плохо, — поспешила добавить Паллис. — То, что приемлемо и даже общепринято на одной планете, может быть полностью запрещено на другой. Например, когда я сообщила одной из подруг, что до недавних пор собиралась выйти замуж за старшего брата, у нее кудряшки распрямились и встали дыбом!»

«К сожалению, должен вас разочаровать, — сказал Герсен. — Я не преступник. Боюсь, меня невозможно причислить к какой-либо конкретной категории». Герсен задумался. Не было ничего страшного в том, чтобы сказать ей то, что он уже сказал Войноткачу, Келле и Деттерасу: «Само собой, я прилетел на Альфанор с определенной целью...»

«Давайте поужинаем, — предложила Паллис, — и вы мне расскажете за столом, зачем вы приехали».

«Куда мы пойдем?»

«Недавно открылся новый модный ресторан. Все о нем судачат, а я там никогда не была». Паллис вскочила, взяла Герсена за руку с непринужденной теплотой и заставила его подняться на ноги. Подхватив девушку под локти, он наклонился к ней, но у него не хватило дерзости — рассмеявшись, он отпустил ее.

«Вы легче поддаетесь внезапным порывам, чем может показаться на первый взгляд», — с напускной надменностью заметила Паллис.

Слегка пристыженный, Герсен ухмыльнулся: «Ну ладно, где ваш знаменитый новый ресторан?»

«Недалеко. Туда можно дойти пешком. Он дороговат, но я намерена заплатить половину по счету».

«В этом не будет необходимости, — возразил Герсен. — Пираты не особенно задумываются о расходах. Если у меня кончатся деньги, я всегда могу кого-нибудь ограбить. Вас, например...»

«С меня много не возьмешь. Ну что ж, пойдемте». Паллис взяла его под руку, и они направились на север по Эспланаде подобно тысячам пар, вышедших погулять по набережной в этот погожий вечер.

Паллис привела Герсена к цилиндрической будке, окольцованной надписью из больших светящихся зеленых букв: «НАУТИЛУС». Они спустились на эскалаторе метров на шестьдесят в высокое восьмиугольное фойе со стенами, покрытыми плетеными циновками из раттана. Мажордом провел их на морское дно по туннелю с прозрачным арочным сводом. Из туннеля открывались боковые проходы в различные ресторанные залы; их провели в один из таких залов и посадили за столик рядом с наклонной стеной прозрачного купола. За стеной прожекторы освещали песок, скалы, водоросли, кораллы и проплывавших мимо обитателей подводного мира.

«А теперь, — сказала Паллис, наклонившись над столиком, — расскажите мне о Запределье. И не беспокойтесь о том, что я могу испугаться — мне иногда нравится слушать истории, от которых мурашки бегут по коже. Впрочем, лучше расскажите о себе».