Князья тьмы. Пенталогия

Наварт приставал с вопросами ко всем гостям, расхаживая по веранде и бросая быстрые взгляды направо и налево. Никто, однако, не мог сообщить ему ничего существенного; никто не знал, где находился Дворец Любви и когда их должны были туда доставить. Никого, кроме Наварта, такая неизвестность не беспокоила. Несмотря на тесноту номеров, гостиница предлагала достаточные удобства. Кроме того, приезжие могли изучать окружающий город — загадочный, таинственный город, полный скрытых подводных течений и противотечений: некоторые из приглашенных находили их исключительно любопытными, а другие — неприятными и внушающими опасения. Удар гонга созвал постояльцев гостиницы на обед; его подавали на заднем дворе, под деревьями с черной, зеленой и пунцовой листвой. Здешняя кухня оказалась достаточно бесхитростной: фаршированная вареная рыба с пресными вафлями, фрукты, охлажденный бледно-зеленый напиток, печенье с приправленной пряностями смородиной. Во время обеда прибыли еще шестеро гостей — их немедленно провели на задний двор и усадили за столы. Это были друиды с Покрова, седьмой планеты звезды 912 в секторе Девы — двое мужчин, две женщины и два подростка; судя по всему, приехали две семьи, хотя сущность их взаимоотношений, как всегда, была окутана тайной. Все они были одеты одинаково, в черные тоги, черные плащи и черные тапочки с длинными носками. Друиды мужского пола, Дакау и Прюитт, отличались высоким ростом и суровостью лиц, друидесса Вюста была тощей жилистой особой со впалыми щеками, а друидесса Лейдига — дородной импозантной матроной. Подростку Хьюлу было лет шестнадцать или семнадцать; он был очень красив, с чистой бледной кожей и ясными темными глазами. Хьюл мало говорил и никогда не улыбался, но с явной тревогой переводил взгляд с одного лица на другое. Девушка по имени Биллика, примерно того же возраста, тоже бледная, заглядывала в лица окружающих с таким же беспокойством, словно пытаясь согласовать какие-то непримиримые внутренние противоречия.

Друиды сидели вместе и ели поспешно, натянув капюшоны на опущенные головы и лишь изредка обмениваясь приглушенными фразами. После обеда, когда гости вернулись на веранду, друиды решительно вышли вместе со всеми, представились с любезностью, явно стоившей им значительных усилий, и заняли свободные места.

Наварт принялся их расспрашивать, но уклончивость друидов не уступала его любопытству, и он ничего не почерпнул. Разговор принял обобщенный характер и вернулся, как это уже случалось несколько раз, к городу, который одни местные жители величали Десятым городом, а другие — Кухилой. Кто-то поинтересовался высотными зданиями. В чем заключалось их назначение? Находились ли в них деловые конторы, как предположила Дорани, или жилые помещения? Наварт сообщил об ответе водительницы телеги на пузырчатых колесах, по словам которой в этих зданиях взимались налоги, но остальные сочли такое объяснение маловероятным. Диффиани прямолинейно предположил, что в многоэтажных зданиях находились бордели: «Обратите внимание: рано утром туда собираются девочки и молодые женщины, после чего туда заходят только мужчины».

Торрас да Носса заметил: «Такая гипотеза сразу приходит в голову, но женщины выходят оттуда беспрепятственно, по своему усмотрению, и возникает впечатление, что они представляют все слои общества, что не типично для публичных домов».

Хайген Грот лукаво подмигнул Наварту: «Этот вопрос можно решить очень просто. Предлагаю выбрать добровольца, чтобы он проверил ситуацию на собственном опыте».

Друидессы Лейдига и Вюста фыркнули и натянули капюшоны, закрывая лица; юная Биллика нервно облизала губы. Друиды Дакау и Прюитт демонстративно смотрели в сторону. Герсен не понимал: почему друиды, известные своей чопорностью, решили навестить не менее известный своей репутацией Дворец Любви? Они не могли не понимать, что здесь они будут оскорблены в лучших чувствах. Еще одна тайна — всюду тайны...

Через несколько минут Герсен и Наварт пошли прогуляться по городу, со спокойным любопытством туристов рассматривая ларьки, магазины, мастерские и жилые дома. Прохожие смотрели им вслед безразлично — хотя, пожалуй, с некоторой завистью. Местные жители производили впечатление людей благополучных, воспитанных и незлобивых; тем не менее, Герсен ощущал в них какое-то общее свойство, не поддававшееся определению — нельзя было сказать, что все они чего-то боялись, что их мучили какие-то противоречия или тревога, и все-таки... Наварту показалось привлекательным просторное кафе под сенью деревьев; Герсен указал на тот факт, что у них не было с собой никаких денег.

Наварт отбросил это возражение как несущественное и настаивал на том, чтобы Герсен выпил с ним бокал вина. Герсен пожал плечами и присел за столик напротив поэта. Наварт подозвал владельца кафе: «Мы — гости Маркграфа Виоля Фалюша; у нас нет местной монеты. Мы хотели бы что-нибудь выпить в вашем кафе, а вы можете выставить счет нашей гостинице».

Хозяин кафе вежливо поклонился: «Как вам будет угодно».