Князья тьмы. Пенталогия

Герсен и Наварт взобрались на телегу; Наварт кипел негодованием. Герсен спросил женщину в униформе: «Как называется этот поселок?»

«Десятый город».

«А как вы называете эту планету?»

«Планетой Дураков. Пусть каждый называет ее, как хочет», — ее рот захлопнулся, как капкан. Развернув машину, она стала спускаться по дороге. Телега высоко подпрыгивала на воздушных пузырях; Герсену и Наварту пришлось крепко держаться за поручни бортов, чтобы не свалиться в канаву. Наварт выкрикивал предостерегающие указания и команды, но женщина за рулем только прибавила скорость, яростно дернув на себя рычаг, и не замедлялась, пока они не въехали в городок по изогнутому дугой, затененному деревьями проспекту, после чего водительница резко затормозила и поехала очень медленно. Местные жители с любопытством оборачивались, глядя на Герсена и Наварта. Внешность обитателей Десятого города не отличалась особыми признаками, если не считать того, что все мужчины были обриты наголо и блестели черепами, как бильярдные шары — даже их брови были выщипаны. Женщины, напротив, могли похвастаться пышными прическами из радиально расходящихся длинных лакированных лучей, иногда украшенных на концах цветами или подвесками. Все они, и мужчины, и женщины, носили одежду экстравагантного покроя и кричащей расцветки, а их походка свидетельствовала о любопытной смеси дерзости и скрытности; они говорили тихо, но страстно, время от времени взрываясь приступами резкого смеха, но тут же закрывая рты и оглядываясь по сторонам, после чего возобновляли веселую беседу.

Машина проехала мимо одной из башен, упомянутых Навартом — двадцатиэтажного сооружения, каждый из этажей которого состоял, по-видимому, из шести клиновидных в плане квартир.

Наварт обратился к женщине в униформе: «В чем назначение этих башен?»

«Там взимаются налоги», — сухо ответила она.

«Ага! Значит, вы правы, Генри Лукас — в башнях живут муниципальные служащие».

Женщина бросила на Наварта язвительный взгляд светло-серых глаз: «Живут, живут. Что правда, то правда».

Наварт перестал обращать на нее внимание. Он указал на одно из многочисленных кафе, выходивших окнами на бульвар и посещаемых главным образом мужчинами: «У этих бездельников явно много свободного времени. Смотрите, как они развалились на стульях, погрузив носы в стаканы! Виоль Фалюш балует своих подданных — если, конечно, они его подданные».

Телега свернула на полукруглую подъездную аллею и остановилась у крыльца продолговатого двухэтажного здания. На открытой веранде сидели несколько мужчин и женщин в разнообразных костюмах, явно прибывшие с других планет. «Слезайте, оборванцы похабные! — с неожиданной злобой приказала водительница телеги. — Вот гостиница. Я вас привезла, больше от меня ничего не требуется».

«Вы не умеете водить машину и сопровождаете исполнение обязанностей хамскими замечаниями, — заявил Наварт, поднимаясь на ноги и собираясь слезть. — Кроме того, вам не помешало бы изменить внешность — для начала отрастите бороду, это поможет вам выглядеть привлекательнее».

Женщина прикоснулась к кнопке: платформа телеги наклонилась, и Герсену с Навартом пришлось поспешно спрыгнуть на мостовую. Машина уехала — Наварт не преминул проводить ее неприличным жестом.

Навстречу прибывшим вышел швейцар: «Вас пригласил Маркграф?»

«Именно так, — подтвердил Наварт. — Только нас пригласили во дворец, а не сюда».

«Вам придется подождать. Пока что вас разместят в этой гостинице».

«Ждать? Сколько придется ждать? — возмутился Наварт. — Я ожидал, что нас сразу отвезут во дворец».

Швейцар поклонился: «Гости Маркграфа собираются у нас. Насколько я понимаю, ожидается прибытие еще пяти или шести человек, если численность нынешней группы не превышает обычную. Будьте добры, следуйте за мной — я проведу вас в номера».

Герсену и Наварту отвели квадратные каморки со стороной меньше двух с половиной метров; в каждой помещались низкая узкая койка, шкаф для одежды и тесный туалет с умывальником, вентилируемый только через решетку в двери. Наварта разместили по соседству с Герсеном, и его жалобы можно было отчетливо слышать через стену. Герсен усмехнулся. По причинам, известным только ему самому, Виоль Фалюш предпочитал содержать прибывших гостей в условиях общежития для неимущих студентов.