Князья тьмы. Пенталогия

«Теория рассеивает тайну, но при этом обнажает следующий слой неизвестности. Вполне возможно, что последовательность этих слоев бесконечна — одна тайна скрывается за другой. Космическое пространство подобно пене, состоящей из расширяющихся пузырей энергии, которые мы называем полями, пересекающихся, взаимодействующих, сгущающихся в вибрирующие частицы материи. Пена течет и переливается в разных направлениях с различной скоростью; суммарное сочетание всех ее микроскопических потоков мы называем временем».

Наварт осторожно передвигался по кораблю, разглядывая то одно, то другое: «Все это очень любопытно. Если бы я последовал наклонностям, проявлявшимся у меня в детстве, я мог бы стать великим ученым».

Полет продолжался. Герсену было трудно проводить время в обществе Наварта: невозможно было предсказать, когда поэт вскипит многословным возбуждением или мрачно замкнется в себе. Старика одновременно мучили клаустрофобия и агорафобия; он часто лежал на софе, опираясь голыми пятками на валик и закрыв лицо платком. Уже через несколько минут он вскакивал, присаживался к иллюминатору и следил за плывущими мимо звездами, вытаращив глаза от изумления и радости, как маленький ребенок. Его интересовали принципы функционирования гиперпространственного двигателя, и Герсен объяснил ему их в той мере, в какой понимал их сам: «Пена космоса скручивается в веретенообразный вихрь, не обладающий инерцией; внутри этого вихря корабль изолирован от воздействия четырехмерного пространства — малейшее усилие проталкивает его с невообразимой скоростью. Свет просачивается сквозь стенки вихря, фотоны регистрируются датчиками, и мы наблюдаем на экранах иллюзию проплывающих мимо звезд».

«Гмм! — размышлял Наварт. — Насколько миниатюрным можно сделать такой двигатель?»

Герсен не мог точно ответить на этот вопрос: «Полагаю, что существуют компактные модели».

«Представьте себе! Если его можно носить в рюкзаке, человек может стать невидимкой!»

«И с каждым дыханием его будет уносить на миллионы километров».

«Если он не зацепится за что-нибудь. Почему это не делается?»

«Гиперпространственный переход разорвет любое соединение — вас не удержит никакой якорь».

Наварт долго спорил на эту тему, выражая сожаления по поводу своего невежества: «Если бы я знал об этом чудесном устройстве, я мог бы придумать полезный новый механизм!»

«Джарнелл изобрел свой двигатель уже давно, он общеизвестен».

«Я ничего об этом не знал!» — Наварт снова погрузился в мрачное оцепенение.

«Фараон» летел мимо ближних звезд сектора Водолея; за кормой осталась граница Запределья — невидимый, чисто теоретический барьер, отделявший законопорядок от хаоса. Впереди мерцало скопление Сирнесте: две сотни звезд, напоминавших стайку искристых пчел и окруженных планетами всевозможных размеров и характеристик. Герсен с некоторым трудом обнаружил Миэль, и вскоре они повисли на орбите над его пятой планетой, Согдианой, диаметром и составом атмосферы напоминавшей Землю. Судя по всему, здесь преобладал умеренный климат; полярные шапки были относительно небольшими. В экваториальной зоне можно было заметить огромные пространства, покрытые пустынями и джунглями. Похожий на песочные часы континент сразу бросался в глаза, и макроскоп позволил различить город Атар на его южном побережье.

Герсен передал по радио запрос о разрешении на посадку, но не получил никакого ответа, каковое обстоятельство он принял за подтверждение отсутствия орбитальных формальностей.

Звездолет стал опускаться к поверхности планеты; внизу уже виднелись улицы Атара — с воздуха городок выглядел как небольшое скопление розовых и белых пятнышек, окружавших океанскую бухту. Космопорт здесь функционировал так же, как на любой другой планете: как только Герсен приземлился, явились два портовых чиновника; получив положенный сбор, они удалились. Здесь не проводили допрос с целью выявления «стукачей» — значит, Согдиана не служила убежищем пиратов, налетчиков и работорговцев.

Общественный транспорт в Атаре не существовал; почти километр от космопорта до города Герсену и Наварту пришлось пройти пешком. Встречные местные жители, темнокожие люди с волосами, выкрашенными в ярко-оранжевый цвет, в белых шароварах и широких белых тюрбанах сложной конструкции, поглядывали на новоприбывших с нескрываемым любопытством. Они говорили на непонятном языке, но частое повторение слов «Рубдан уль-Шазиз? Рубдан уль-Шазиз?» позволило Герсену обнаружить искомое заведение.

Рубдан уль-Шазиз руководил импортно-экспортным агентством, расположившимся на берегу океана. Вкрадчивый темнокожий человек, он носил, подобно всем горожанам Атара, шаровары и тюрбан: «Приветствую вас, господа! Не желаете ли освежиться пуншем?» Он налил в маленькие чашечки густой холодный фруктовый сироп.

«Благодарю вас, — сказал Герсен. — Нас пригласил Маркграф, и он посоветовал нам обратиться к вам».