Князья тьмы. Пенталогия

Фалюш продолжал: «Таким образом, вы во Дворце Любви! В прошлом я иногда позволял себе инсценировать небольшие драмы, участники которых не подозревали о своей роли. Я искусно планировал последовательность ситуаций, изменявшую настроения. Я применял трагические контрасты, обострявшие наслаждение. На этот раз такая программа не предусмотрена. Вы можете поступать по своему усмотрению и создавать собственные драматические ситуации. Рекомендую, однако, проявлять сдержанность. Недаром стоимость драгоценного камня тем выше, чем труднее его найти. Вас поразила бы суровость, к которой я принуждаю себя в повседневной жизни. Мое величайшее наслаждение — творчество, творить я никогда не устаю. Некоторые из моих гостей жаловались на общую атмосферу нежной грусти, царящую во дворце. Согласен, такое настроение здесь возникает. Насколько я понимаю, оно объясняется мимолетностью красоты как таковой — все мы танцуем трагическую павану мимолетного бытия. Игнорируйте меланхолию — зачем погружаться в мрачные размышления, когда вокруг столько любви и красоты? Берите от жизни все, что она предлагает, забудьте о сожалениях. Через тысячу лет жизнь останется такой, какая она есть. Существует опасность пресыщения, но это ваша собственная проблема, я не смогу вам помочь в ее преодолении. Служащие дворца обязаны подчиняться вашим приказам — командуйте ими! Постояльцы дворца в белых одеждах стремятся очаровывать и соблазнять. Надеюсь, вы не станете испытывать излишнюю привязанность ко дворцу или его обитателям — пылкая влюбленность приводит к возникновению трудностей. Со мной вы не будете встречаться, хотя духовно я всегда среди гостей. Во дворце нет никаких следящих устройств, никаких микрофонов, никаких видеокамер. Упрекайте меня, поносите меня, восхваляйте меня — я ничего не услышу. Моя единственная награда заключается в процессе творчества и в наблюдении за его результатами. Хотите ли вы взглянуть на Дворец Любви? Смотрите же!»

Одна из стен зала раздвинулась — внутрь хлынул дневной свет. Перед гостями открылся пейзаж умопомрачительной красоты: обширные лужайки, ажурные беседки из гибких перисто-зеленых деревьев, высокие темные кипарисы, белеющие в тени березы, пруды, бассейны, мраморные вазы, павильоны, террасы, ротонды — все было задумано в настолько изящном воздушном стиле, что, казалось, сооружения парили над землей.

Так же, как все остальные, Герсен был поражен внезапно распахнувшимся ландшафтом. Когда он пришел в себя и вскочил на ноги, человек в черном уже исчез.

Герсен отыскал Наварта: «Кто он был? Марио? Танзель? Этуэн?»

Поэт покачал головой: «Я не заметил. Я искал девушку. Где она?»

У Герсена душа ушла в пятки. Он стал оглядываться по сторонам — Друзиллы среди присутствующих не было: «Где вы ее видели в последний раз?»

«Когда мы сюда пришли, на внутреннем дворе».

Горный поход уже почти забылся. Герсен пробормотал: «Я надеялся, что смогу как-то ее защитить. Я ей обещал. Она мне доверяла».

Наварт нетерпеливо отмахнулся: «Вы ничего не могли сделать».

Герсен снова взглянул на панораму. Слева простиралось море с группой далеких островов. Справа все выше, все суровее вздымались горные хребты, обращенные к долине отвесными утесами. Долину заполнял Дворец Любви: по сути дела, огромный парк, усеянный разрозненными террасами, павильонами, беседками, клумбами и фонтанами. За раздвинувшейся стеной начиналась широкая мраморная лестница. Один за другим, гости начали спускаться в долину.

* * *

Дворец Любви занимал территорию, в плане представлявшую собой неправильный шестиугольник со стороной примерно полтора километра. Основанием шестиугольника служил северный отвесный склон; основные сооружения дворца находились в центре. Вторую сторону, по часовой стрелке, окаймляла гряда зубчатых скал с расщелинами, сплошь заросшими буйным шиповатым кустарником. Третья сторона была обращена к пляжу, к теплому синему морю. Четвертую и пятую стороны было труднее определить — они постепенно сливались с естественным пейзажем долины. Шестая сторона, примыкавшая к утесу под острым углом, была отмечена чередой тщательно ухоженных клумб и фруктовых деревьев, тянувшейся вдоль стены, сложенной из неотесанных камней. На этой обширной территории размещались три скопления коттеджей, бесчисленные лужайки, сады, ручьи и каналы. Гости бродили везде, где им хотелось, проводя долгие дни самым приятным образом, по своему усмотрению. Каждый день начинался ясным прохладным утром, постепенно сменявшимся солнечным днем, теплым вечером и тихой таинственной ночью. Сутки проходили за сутками и растворялись в памяти.