Князья тьмы. Пенталогия

Оттиль Паншо не сдержал тихий, нежный смешок: «Вы и я, ваша честь, при всех наших различиях и расхождениях — всего лишь обычные человеческие существа. Ленс Ларк — нечто совсем другое. Не возьмусь предсказывать, в чем могли бы заключаться его показания. Доказательства, подтверждающие его доводы, могут существовать или не существовать. Так или иначе, в своем предварительном постановлении вы потребовали, чтобы владелец судна явился в суд давать показания, а не предъявлять вещественные доказательства, это разные вещи».

Председатель Дальт задумался: «Очевидно, что дело банка «Куни» против владельца звездолета «Эттилия Гаргантюр» выходит за рамки обычных процессуальных норм. Я могу вынести самое справедливое решение по этому делу только в том случае, если не буду учитывать предшествующую биографию ответчика. Мой долг заключается в том, чтобы рассматривать каждый иск непредвзято, независимо от обстоятельств, не имеющих непосредственного отношения к делу. Поэтому, несмотря на то, что лично я предпочитаю строго соблюдать установленный порядок судопроизводства, я выслушаю показания этого свидетеля in camera — за закрытыми дверями. Вы можете привести его через два часа в мои апартаменты — здесь, в Соборе. При этом следует отметить, что такое беспрецедентное отступление от правил я позволяю себе исключительно в интересах правосудия и справедливости — не ожидайте никаких поблажек».

Оттиль Паншо смущенно улыбнулся: «Нельзя ли провести слушание в месте, выбранном свидетелем?»

«Это совершенно исключено!»

«Но вы же понимаете, какие сомнения испытывает человек в его положении».

«Если бы он вел беспорочную жизнь, он мог бы смело показываться на людях».

«О, смелости ему не занимать!» — Оттиль Паншо поднялся на ноги и задержался на несколько секунд, словно желая сказать что-то еще. Но уголки его рта резко опустились — на мгновение его лицо стало напоминать маску паяца — и он сухо обронил: «Сделаю все, что смогу».

В номерах председателя суда — лучших апартаментах собора, знаменитых изящной роскошью убранства — была предусмотрена гостиная, меблированная в старинном стиле «драван-командир». Здесь, в массивном кресле, сидел верховный арбитр Дальт. Он решил облачиться в судейскую мантию, чтобы подчеркнуть торжественность обстановки. Его лицо, выкрашенное мертвенно-бледным пигментом, со впалыми щеками, решительным подбородком и коротким прямым носом, драматически контрастировало с блестящими черными кудрями церемониального парика. Мускулистые руки арбитра, с жилистыми прямыми пальцами, несколько противоречили его облику; такие руки должны были быть скорее у человека, ведущего активный образ жизни и привычного к работе с инструментами или оружием.

Джехан Аддельс сидел поодаль, в углу; юрисконсульт нервничал — он явно предпочел бы оказаться в каком-нибудь другом месте.

Прозвучал звонок. Аддельс поднялся на ноги, вышел в фойе и прикоснулся к кнопке. Дверь сдвинулась в сторону: вошел Оттиль Паншо в сопровождении высокого грузного человека в свободном белом плаще с капюшоном. Из-под капюшона выглядывало красновато-бронзовое лицо, плоское и невыразительное, с комковатым носом, пухлыми губами и круглыми черными глазами.

Председатель Дальт обратился к Оттилю Паншо: «Познакомьтесь с советником истцов, достопочтенным Джеханом Аддельсом. Я решил, что его присутствие не будет излишним — в той мере, в какой остаются открытыми вопросы, которые можно решить здесь и сейчас».

Оттиль Паншо быстро кивнул — как птица, клюющая червяка: «Понимаю, ваша честь. Позвольте мне представить фактического владельца звездолета, к которому относится иск. Не стану произносить его имя — нет необходимости обременять присутствующих...»

«Напротив! — прервал его председатель Дальт. — Мы собрались здесь именно для того, чтобы личности могли быть удостоверены, и чтобы получить недвусмысленные ответы на вопросы фактического характера. Так что будьте любезны сообщить, сударь: как вас зовут?»

«Я пользовался многими именами, ваша честь. Под именем «Ленс Ларк» я стал владельцем грузового звездолета «Эттилия Гаргантюр». Будучи владельцем этого судна, я не совершал никаких злонамеренных действий и не предпринимал никаких попыток отомстить истцам за задержание судна и груза. Вопреки обвинениям банка «Куни», я не участвовал в каком-либо сговоре. Я клятвенно подтверждаю свое заявление и могу подписать эти показания под присягой».

«В данном случае потребуется нечто большее, нежели клятвы под присягой, — заметил председатель Дальт. — Советник, будьте добры, вызовите начальника канцелярии».

Джехан Аддельс открыл боковую дверь — в гостиную зашел начальник судебной канцелярии, кативший перед собой тележку с установленным на ней тяжелым прибором.

Обратившись к судейскому чиновнику, председатель Дальт сказал: «Позвольте свидетелю подтвердить свои показания».