Князья тьмы. Пенталогия

К'oра соскользнула по голубовато-белесому небу Дар-Сая, поколебалась на дрожащем горизонте, превращаясь в багровый сплющенный эллипс, после чего быстро исчезла, оставив после себя лимонно-желтое зарево. На сотни километров к югу и к северу обрывки высоких перистых облаков загорелись сначала ярко-красным, а затем пурпурным огнем и, наконец, растворились в сумерках. Воздух пустыни начинал заметно охлаждаться. Водяные завесы Сержоза перестали журчать — от них остались только редкие капли — и вечерний бриз уже беспрепятственно продувал городские купола. В Сержозе, лишенном непрерывного шума струящейся воды, воцарилась странная тишина, и дарши в белых халатах, проходившие по площади, казались таинственными участниками всеобщего молчаливого заговора.

Одной из закутанных в белое фигур был Герсен; он нес с собой сумку, содержавшую то, что можно было бы назвать орудиями его ремесла. Проходя из-под Центрального шатра в еще более темные проулки шатра Сканселя, Герсен подумал, что Джердиана Чансет, если бы она могла его видеть в эту минуту и знала бы, какое снаряжение он приготовил, окончательно убедилась бы в том, что он — исключительно странный человек.

«Хорошо, что Джердиана меня не сопровождает, — говорил себе Герсен. — Надо полагать, она чувствует себя в полной безопасности, находясь в роскошных номерах отеля «Сферинде». Так будет лучше и для нее, и для меня». По сути дела, Герсен решил, что для него лучше всего было бы вообще о ней забыть. Никакой полет воображения не позволял ему представить себе Джердиану Чансет — ни сегодня, ни когда-либо в будущем — как часть его полной опасностей жизни, скорый и внезапный конец которой предсказывала сама дочь метленского магната.

Печальная мысль о возможности внезапной смерти сразу отрезвила его и напомнила о необходимости прислушиваться к отточенным за многие годы инстинктам. Герсен приближался к гразди Диндара с напряженной бдительностью хищного зверя — все его органы чувств чутко следили, сознательно и бессознательно, за окружающими условиями.

Герсен задержался в тени у киоска продавщицы сувениров — та уже давно ушла домой, оставив на прилавке несколько безделушек и блюдечко для монет на тот случай, если кто-нибудь пожелает обслужить самого себя.[38]

Герсен ждал. Прошло пять минут; пространство вокруг гразди Диндара тускло освещалось только тремя фонарями, укрепленными на шпилях трех самых высоких куполов. В ночном воздухе звуки доносились издалека подобно тихим, но четким голосам, раздающимся в переговорном слуховом аппарате. Откуда-то со стороны Центрального шатра послышалась пьяная перепалка, но она скоро закончилась; ближе раздавался приглушенный толстыми стенами электронный гвалт даршской музыки — беспорядочные глухие удары, звонкое бренчание и завывания. Эти звуки только подчеркивали молчание гразди Диндара.

Герсен покинул глубокую тень за киоском. Бесшумно и мягко, как облачко дыма, он поднялся по рампе и проник в вестибюль. Здесь он снова задержался, чтобы прислушаться, но сюда уже не проникали звуки, доносившиеся снаружи — ничто не нарушало глухую тишину.

Включив карманный фонарь, Герсен проскользнул в коридор — как прежде, его окружали бетон, покрытый пятнами плесени, толстостенные арочные проходы, старое лакированное дерево. Приглушив фонарь так, чтобы он отбрасывал лишь едва заметную узкую полоску света, Герсен направился длинными крадущимися шагами к высокой зеленой двери, ведущей в управление Оттиля Паншо.

Внимательно осмотрев дверную раму, панель двери, замок и защелку замка под голубоватым лучом фонаря, Герсен не заметил никаких признаков устройств системы сигнализации или наблюдения. Он проверил, крепко ли держится дверь; в отличие от большинства дверей на Дар-Сае, она была надежно закреплена болтами, а ее замок был защищен от попыток вскрытия снаружи. «Немаловажное обстоятельство!» — подумал Герсен. Бронированные замки встречались только там, где хранились ценности.

Герсен вышел на входную рампу и снова осмотрел окрестности. По другую сторону площади, в двух пивных, затемненных листвой, мерцали грозди зеленых и белых светильников. На площади никого не было. Герсен вскочил на наклонный выступ бетонного цоколя, осторожно вскарабкался по изогнутой поверхности купола и спустился на еще один наклонный изогнутый выступ, тянувшийся вдоль вереницы узких окон. Оценивая расстояние на глаз, Герсен определил, где находилось окно управления Оттиля Паншо и подобрался к нему, прижимаясь к покатой, удобно наклонившейся внутрь стенке купола. В отличие от других окон того же этажа, окно конторы Паншо было защищено трубчатой решеткой из вондосплава, в дополнение к панели толстого небьющегося стекла.

Здесь проникнуть в контору было бы очень трудно.

Внутри было темно. Герсен попытался осветить помещение карманным фонарем, но отражения не позволяли что-либо различить.