Князья тьмы. Пенталогия

«Дарши вступают в брак только из расчета. Женщина оценивает мужчину в зависимости от веса принадлежащих ему дуодециматов. Мужчина принимает во внимание умение женщины готовить и комфортабельность ее гразди. Так образуются даршские супружеские пары. Соитие между супругами-даршами — скорее исключение, нежели правило; и муж, и жена, когда на них находит соответствующее настроение, отправляются искать любовных приключений в озаренную луной пустыню.

Супружеские взаимоотношения носят формальный и неприветливый характер. Каждая из сторон знает, что от него или от нее ожидается, и еще лучше понимает, чего он или она ожидает от другой стороны. Если муж не оправдывает ожидания жены, та не остается в долгу и подает ему прогорклый ахагар или подгоревший пурриан. В свою очередь, недовольный муж выкладывает на стол меньше дуодециматов и проводит больше времени в пивных.

Утром, примерно за час до восхода К'oры, женщина будит мужчину — тот неохотно накидывает дневной халат и выходит посмотреть на небо. Проворчав что-нибудь не слишком обнадеживающее, типа «Ладно, авось все обойдется!», он отправляется к своей россыпи, просеивать и сортировать песок. Женщина провожает его не менее пессимистическим замечанием — например, «Давай, валяй — смотри, шею не сломай!»

Во второй половине дня мужчина возвращается. Заходя под шатер, он в последний раз обозревает небо, вздыхает и мрачновато произносит: «Асы ачих!», что примерно означает «Вот таким образом!» Женщина, наблюдающая за ним из окна тенистой гразди, только молчаливо усмехается в усы».

Герсен проснулся на рассвете. Лучи К'oры, вспыхнувшие почти параллельно поверхности пустыни, отбрасывали на площади длинные черные тени. Глядя из окна, Герсен вспомнил лучи Ригеля, тоже слепяще-белые. Но с орбиты Альфанора свет Ригеля казался прохладным, зыбким, словно потрескивающим намеками на фиолетовые разряды. К'oра была гораздо ближе к Дар-Саю — ее свет ошпаривал и жалил.

Герсен надел свободные серые брюки, легкую сорочку в голубую и белую полоску и сандалии на пневматических подошвах — одежду, которую практически любой человек мог носить в жаркую погоду на любой населенной планете Ойкумены. Позвонив в редакцию «Журнала старателя», Герсен узнал, что она откроется только через час.

Спустившись в пустой вестибюль, Герсен вышел в сад, где собрались лишь несколько самых добросовестных туристов. Позавтракав чаем, фруктами, печеньем и сыром, импортированным из какого-то невообразимо далекого мира, Герсен заметил, выходя из сада-ресторана, что вода уже начинала капать, а затем и струиться завесами по краям шатров. День начинался всерьез, и Сержоз уже отражал очередное нападение К'oры.

Герсен направился прямо к гразди Диндара. Не обращая внимания на затхлые коридоры первого этажа, он поднялся в редакцию «Журнала старателя»: обширное, занимавшее значительную часть этажа помещение, в котором прежде всего бросалась в глаза огромная, тянувшаяся вдоль одной из стен рельефная карта Рубца. Конторка у входа была выложена в шахматном порядке полированными квадратами яшмы и нефрита; основанием конторки служила балюстрада из узких стеклянных цилиндров, заполненных различными фракциями черного песка с небольшими дисками соответствующих металлов в основаниях цилиндров; слева красовался идеальный кубический кристалл пирита полуметровой высоты.

Человек средних лет, с мрачноватым решительным лицом и аккуратно подстриженной седеющей бородой, подошел к конторке: «Что вам угодно, сударь?»