Князья тьмы. Пенталогия

Бегом поднявшись к себе в номер, Герсен выбрал кое-какое оборудование. Спустившись в вестибюль, он выбежал из гостиницы на площадь и со всех ног пустился в направлении шатра Сканселя. На площади Сканселя он задержался и взглянул на граздь Диндара. В управлении Паншо горел свет — нельзя было терять ни минуты. Взобравшись на уступ над входом, он пробрался по нему бочком к окну конторы Литто, прижимаясь к закругленной внутрь поверхности купола. Вынув из кармана датчик, он прикоснулся его контактами к проводящей пленке, нанесенной меньше двух суток тому назад. Из слухового аппарата сразу донесся гнусавый голос Бель-Рука: «...Не все так просто. Их придется искать по всему Рубцу, то там, то сям».

«Все они соберутся в Динкельстоне смотреть на хадол — по меньшей мере, большинство».

«Это не обязательно упростит задачу, — гудел Бель-Рук. — Старатели — не дураки. Они почуют, что дело нечисто, и станут требовать, чтобы им возместили полную стоимость акций».

«Все может быть... Придумал! Объяви хадол и сделай ставку против сотни акций «Котцаша». Пусть свальщики сами соберут акции за тебя».

Бель-Рук хмыкнул: «Что, если кто-нибудь из них выиграет?»

Голос Паншо источал сарказм: «Я должен продумывать за тебя каждую деталь?»

«Не зазнавайся! Ты уже здорово просчитался по поводу Герсена — или как его там зовут».

«Это совсем другая история. Герсена на хадоле не будет».

Бель-Рук громко харкнул и сплюнул: «Ты так уверен? А если он туда заявится?»

«Опять же, поступай по своему усмотрению. Коршун хотел бы обменяться парой слов с этим Герсеном».

«Скажи Коршуну, чтобы сам приехал на хадол. Пусть покажет свои знаменитые приемы».

«Вполне может быть, что он приедет, не нуждаясь в моих советах — хотя бы для того, чтобы проверить, как ты справляешься с поручениями».

В голосе Бель-Рука появилось внезапное сомнение: «Ты действительно думаешь, что он может приехать?»

«Нет. Не думаю. Он настолько увлечен своим чудесным планом, что больше ни на что не отвлекается».

Бель-Рук слегка успокоился: «Пока он забавляется выдумками, нас он не тронет».

«Еще как тронет, если потеряет «Котцаш»!»

«Я делаю все, что в моих силах. Герсен явно не новичок. Хотя он упустил шанс меня прикончить, когда у него была такая возможность».

Паншо усмехнулся: «Он не считает, что ты достаточно опасен».

На это Бель-Рук ничего не ответил.

«Что ж, — продолжал Паншо. — сделай все, что можешь. Я не могу следить за каждым твоим шагом. Говорят, ты умеешь себя показать на свалке.[46] Объяви хадол от своего имени и выиграй призовой горшок».[47]

«Мне уже приходила в голову такая мысль».

«Так или иначе, собери как минимум семьсот акций. После этого, независимо от того, нашел ли Герсен шестьсот акций Кахуса, мы приобретем большинство. А теперь мне пора прилечь — я все еще живу по тванишскому времени. Проклятые метлены просыпаются на рассвете — как раз тогда, когда уважающие себя воры и мошенники, вроде нас с тобой, отправляются на боковую. Черт бы все это побрал! Почему мы должны платить за притязания Коршуна на высокое общественное положение? Я бы заплакал, если бы это не было так смешно!»

«Все это выше моей головы, — пробурчал Бель-Рук. — Я тут ни при чем».

«Вот и хорошо! Если бы ты во всем разбирался, от тебя было бы еще меньше толку».

«В один прекрасный день, Паншо, я возьму тебя одной рукой за твое хлипкое горло и выжму из тебя последнюю каплю жизни!»

«В один прекрасный день, Бель-Рук, я подсыплю яд в твое вонючее пиво. Если, конечно, мы не потеряем «Котцаш» — в каковом случае у Коршуна будут две новые мишени для Панака».

Бель-Рук угрюмо хмыкнул, и разговор закончился.

Герсен немного подождал — на тот случай, если Бель-Рук сообщит что-нибудь еще. Но в управлении Паншо наступила тишина; через некоторое время Герсен спустился с купола и вернулся в отель.

Глава 10

Герсен вылетел на восток в «Трепетнокрылом Фантамике». Опаленная К'oрой пустыня выглядела сверху, как холст, исполосованный мазками розоватого и охряного оттенка на белесом желтоватом фоне, напоминающем тальк, смешанный с серой; ближе к горизонту мазки наслаивались один на другой подобно наносам осадков, превращаясь в карандашные штрихи светло-коричневого, серо-зеленого и красновато-фиолетового тонов, местами пересеченные зазубренными царапинами там, где над поверхностью выступали уступы черных скал.

Герсен пролетел над районом пологих дюн и пересек вереницу розовато-красных останцев. Дальше простиралось плато, покрытое пустынной растительностью — шелковистым псевдокораллом, торчащими ушами ноздреватых термульев, желтыми «песчаными потрохами», трескучей травой, пурпурным туфовым грибком.

Разделенные огромными расстояниями, шатры разбрызгивали воду вокруг одиноких селений, где старинные обычаи даршей еще сохранились в неискаженной форме. Герсен прослеживал их названия на карте: шатер Бодуна, Буйный шатер, шатер Чесоточного Евнуха... Дальше, где начиналась пустошь Тервига, гигантских зонтов с завесами воды больше не было.