Князья тьмы. Пенталогия

«Черный хлев» темнел посреди поля примерно в километре от города: круглое дощатое строение, приземистое, но с непропорционально высокой конической крышей, увенчанной чугунным флюгером в форме кричащего петуха. Лалли Инкельстафф еще не прибыла.

Солнце садилось за далекие холмы, озаряя небо красновато-оранжевыми лучами с золотистыми отсветами по краям облаков. Наконец появилась секретарша Жаркова в черном с белым орнаментом платье; ее светлые локоны были уложены в узел на затылке, перевязанный ярко-красной сеткой, напоминавшей большой язык пламени. Она приветствовала Герсена веселым взмахом руки: «Кажется, я не слишком опоздала — всего на несколько минут, что для меня не так уж плохо. Вы уже были внутри?»

«Нет. Я решил вас подождать у входа».

«Ну и хорошо! Здесь очень просто друг друга потерять — к сожалению, это происходит слишком часто. Причем, должна признаться, виновата в этом обычно я сама. Зайдем? Думаю, вас «Черный хлев» позабавит. Здесь все веселятся, даже метлены. Как правило, их тут много. Подождите — вы еще увидите, как они странно танцуют! Так пойдемте же!» Лалли взяла Герсена под руку с дружелюбной непосредственностью, почти ласково — словно они знали друг друга многие годы: «Если нам повезет, мой любимый столик еще не заняли».

Они прошли через двойные дощатые двери, окованные чугуном, в фойе, декорированное старыми сельскохозяйственными орудиями; справа и слева темнели стойла, откуда торчали головы чучел коров и лошадей.

Пологий подъем между двумя ветхими телегами провел их в главный зал. Сотни столов окружали центральную танцевальную площадку, в глубине которой, на небольшом возвышении, сидели два музыканта в костюмах быка и осла: осел играл на гобое, бык — на тамбурине.

Лалли провела Герсена к столику, на его взгляд такому же, как все остальные — но девушка уселась за него с радостно удовлетворенным восклицанием: «Смейтесь, если хотите, но этот столик приносит мне удачу. Я столько раз тут веселилась на славу! Сегодня мы проведем чудесный вечер!»

«Вы заставляете меня нервничать, — признался Герсен. — Что, если я не оправдаю ваши ожидания? Тогда вы обидитесь и на меня, и на свой столик».

«Ничего такого не будет! — уверенно заявила Лалли. — Я твердо решила веселиться, и столику придется следить за своими манерами».

«Проворная и решительная молодая особа! — подумал Герсен. — Мне тоже придется следить за своими манерами».

Наклонив голову набок, Лалли наблюдала за Герсеном — по-видимому, в какой-то степени догадываясь об одолевавших его опасениях: «С другой стороны, нас может подстерегать трагедия — чего только не бывает? Мы можем споткнуться и упасть, когда будем танцевать...»

«Танцевать?» — с тревогой спросил Герсен.

Девушка, казалось, его не слышала: «Но в таком случае мне просто придется поискать другой столик, пока этот не поймет, что с его стороны нехорошо подводить старых знакомых... Вы голодны?»

«Ужасно!»

«Я тоже. Позвольте мне заказывать — я точно знаю, чт'o тут готовят лучше всего».

«Разумеется, — развел руками Герсен. — Заказывайте все, что хотите».

«Сперва мы попробуем закуски ассорти с приправами и немного маринованной корюшки, потом чайпов под черным соусом и блюдо горячительных соленостей и пряностей на двоих, а под конец — знаменитые котлетки Коттрелла. Как по-вашему?»

«Звучит превосходно!»

«Здесь подают замечательный чиррет — но, может быть, вы предпочитаете пиво?»

«Что такое чиррет»?

«Очень приятный сидр из чернослива, и не слишком крепкий. Некоторые посетители валяют дурака, пытаясь танцевать после нескольких кружек чернохлевного пива...»

«Тогда, конечно, давайте выпьем чиррета, хотя по поводу танцев...»

Лалли не слушала — она уже подзывала официантку. Так же, как все остальные официанты «Черного хлева», эта женщина носила праздничный деревенский костюм: свободную черную блузу, расшитую зелеными узорами, синюю юбку, длинные красные чулки и блестящие черные гамаши. Лалли оформляла заказ со знанием дела, точно указывая, как следовало готовить и подавать различные блюда. Официантка почти немедленно принесла кувшин чиррета и закуски: орехи, соленые морские хлопья и маринованную корюшку.

«Мы пришли слишком рано, — заметила Лалли. — Толпа соберется через час — скоро тут придется кричать, чтобы друг друга расслышать, а на танцевальной площадке не протолкнешься. Но мы сначала закусим и поговорим. Расскажите мне о себе и о разных местах, в которых вы побывали».

Герсен смущенно рассмеялся: «Не знаю даже, с чего начать».

«А с чего угодно! В последнее время я интересуюсь эйдолологией, но никак не могу разобраться в ваших скарматиках. Они противоречивы; судя по всему, вы — необычный человек».

«Напротив, я самый обычный человек; кроме того, я неуклюж и не умею поддерживать любезный разговор».

«Не верю ни одному слову! Кстати, вы решили остаться в Тванише? Надеюсь, вам у нас понравилось!»

Герсен задумчиво улыбнулся, вспомнив о покупке Мшистого Аль-Руна: «Иногда мне кажется, что я хотел бы здесь остаться».