Мне каждый вечер зажигает свечиИ образ твой окуривает дым…Но не хочу я знать, что время лечит,Что все проходит вместе с ним.Теперь я не избавлюсь от покоя,Ведь все, что было на душе на год вперед,Не ведая, взяла она с собоюСначала в порт, потом — на пароход…Душа моя — пустынная пустыня.Так что ж стоите над пустой моей душой?Обрывки песен там и паутинаВсе остальное увезла с собой.Теперь в душе все цели без дороги,Поройтесь в ней — и вы найдете лишьДве полуфразы, полудиалоги,Все остальное — Франция, Париж.Мне каждый вечер зажигает свечиИ образ твой окутывает дым…Но не хочу я знать, что время лечитОно не исцеляет, а калечит,Ведь все проходит вместе с ним.
* * *
Люблю тебя сейчас не тайно — напоказ.Не „после“ и не „до“ в лучах твоих сгораю.Навзрыд или смеясь, но я люблю сейчас,А в прошлом — не хочу, а в будущем — не знаю.В прошедшем „я любил“ печальнее могил.Все нежное во мне бескрылит и стреножит,Хотя поэт поэтов говорил: —Я вас любил, любовь еще, быть может…Так говорят о брошенном, отцветшемИ в этом жалость есть и снисходительность,Как к свергнутому с трона королю.Есть в этом сожаленье об ушедшем,Стремленье, где утеряна стремительность,И как бы недоверье к „я люблю“.Люблю тебя теперь без обещаний: „Верь!“Мой век стоит сейчас — я вен не перережу!Во время — в продолжении „теперь“Я прошлым не дышу и будущим не грежу.Приду и вброд и вплавь к тебе — хоть обезглавь!С цепями на ногах и с гирями по пуду.Ты только по ошибке не заставь,Чтоб после „я люблю“ добавил я и „буду“.Есть в этом „буду“ горечь, как ни странно,Подделанная подпись, червоточинаИ лаз для отступления в запас,Бесцветный яд на самом дне стаканаИ, словно настоящему пощечина,Сомненье в том, что я люблю сейчас.Смотрю французский сон с обилием времен,Где в будущем — не так и в прошлом — по-другому.К позорному столбу я пригвожден,К барьеру вызван я языковому.Ах, — разность в языках! Не положенье — крах!Но выход мы вдвоем поищем и обрящем.Люблю тебя и в сложных временахИ в будущем, и в прошлом настоящем!