Книга 1000 Грехов

Он бросился на маленького придурка, размахивая помповым ружьем "Моссберг" с пистолетной рукояткой над головой по огромной дуге. Полицейский выстрелил и задел верхнюю часть уха мужчины, оставив борозду рядом с его виском, как раз перед тем, как он подключился к грубому нападению. Маленький придурок упал на колени, и пистолет вылетел у него из руки. Пропитанный кровью маньяк снова и снова опускал дробовик, прижимая полицейского к асфальту, где продолжал избивать его.

- Капитан! Я не могу больше держать ее в руках. Она сейчас взорвется![22]

Шлем полицейского треснул, и сверху хлынул поток крови, усиливая фаллические образы. Его шлем продолжал разрушаться, когда удар за ударом сыпался с безжалостной яростью. Его череп выглядел не лучше. Когда все закончилось, было трудно отличить фрагменты шлема от фрагментов разбитого черепа полицейского. Маньяк был в бешенстве. Он посмотрел в изуродованное лицо офицера, уставился в его глаза, когда они потекли из орбит на его щеки.

- Ты выглядишь потрясающе! - произнес голос Фернандо Ламаса[23] или, скорее, Билли Кристалла[24], имитирующего Фернандо Ламаса.

Когда он повернулся, чтобы уйти, он заметил, что владелец "Кади", которого он списал как мертвого, подтащился к пистолету придурка. Он тоже несколько раз ударил его дробовиком.

- Братан, не играй в это![25]

Примерно за десять минут до полуночи он наконец вернулся домой. Он снял свою одежду, покрытую коркой и забрызганную запекшейся кровью, и сел на диван перед телевизором. Он включил его. Прошлой ночью цветная трубкa взорвалась, и теперь на экране не было ничего, кроме статичных линий. Это не имело значения. Он устроил это шоу.

Слезы катились по его щекам, окрашенным в розовый цвет от крови, покрывавшей его лицо, когда он рассказывал о событиях дня.

- Сегодня в новостях появилась серия ужасных убийств, обрушившихся на наш прекрасный город, в результате которых погибло почти дюжина человек. Противоречивые показания свидетелей описывают подозреваемого как: от высокого черного мужчины, достаточно похожего на Майкла Джордана, чтобы быть близнецом, до Белы Лугоши, до... э-э... Птички Твити? Либо убийца - мастер маскировки, либо это худший случай массовой истерии, который когда-либо видел этот репортер. Похоже, кто бы это ни был, он слишком много смотрит телевизор.

- Да, - сказал мужчина, впервые за много лет используя свой собственный голос, - просто кучка гребаных диванных домоседов.

Перевод: Грициан Андреев

" Больша личинок "

- ...больша личинок...

Энтони любил свою мать. Всю свою жизнь он цеплялся за эту любовь, как за спасательный круг. И он был уверен, ну, по крайней мере, он надеялся, что эта любовь поможет ему пережить все это.

С самого детства его мать была полна решимости дать ему лучшую жизнь из всех возможных. Именно поэтому она работала по девять часов в день на полях сахарного тростника, размахивая мачете с восхода солнца до кровавого заката. Именно поэтому она попросила Маму Луанду наложить заклятие на его отца, дабы он их по пьяни не поколачивал. Именно поэтому она отправила Энтони учиться в Британский Университет в Лондон.

Энтони всю жизнь мечтал принести и показать ей свой диплом колледжа, получить хорошую работу и купить ей новый дом. Уж он-то позаботится о том, чтобы ей больше никогда не пришлось работать в поле. Вот почему он не мог позволить себе умереть. Только не так.

- ...больша личинок... нужна больша...

С трудом приходя в сознание, в нос Энтони ударил зловонный букет из запахов многолетней пыли, жженой шерсти и плесени, что наполняли комнату, словно кладбищенский склеп. Но эту адскую смесь ароматов с легкостью затмевала тошнотворная вонь, исходящая от кишащей паразитами туши свиньи, лежащей на полу рядом с ванной, вкупе с запахом тухлых яиц, гнилостной инфекции и разложения, что источал сам Энтони.

Его ноздри горели огнем от ядовитого аромата, что оживлял его сознание, словно нашатырь, в то время как его разум упорно пытался уйти от реальности в мир сказочных снов. Он хотел сбежать от реальности на побережье прохладного океана, где он ловил крабов и омаров много лет назад, где плавал с песчаными акулами, которые уже давно привыкли к присутствию островитян, в то время как его мать и сестры стирали свою одежду рядом с ним в той же самой освежающей воде. Он тосковал по прокуренным ночным клубам, где беспрерывно играли калипсо и регги до самого утра, где все танцевали, пили ром и курили марихуану. Он был согласен на любое воспоминание. Все, что угодно, только чтобы защитить его разум от этого... этого ужаса. Но сбежать он не мог, как ни старался.