Книга 5_Слезы на камнях

Девушка присмотрелась к крылатому исполину, застывшему над землей, пытаясь, как во сне, убедиться, что это – тот же самый. Шкура зверя была испещрена шрамами от ран, которые когда-то казались смертельными. И дракон… Начав восхищаться им, девушка уже не могла его бояться. Мати помнила, что в миг первой встречи зверь был добр к ней. Он говорил с ней…

И ее душа перестала верить, что дракон причинит ей зло. Ведь тогда, в прошлом, она сделала все так, как он велел. Она не оставила Шамаша в снегах, добилась, чтобы отец взял его в караван, хотя тот и думал, что путь свел его с преступником в глазах людей и богов, обрекших его на медленную смерть от ран и холода в снегах пустыни. А Шамаш оказался самим повелителем небес…

Воспоминания перестали ранить, наоборот, теперь они разливались по душе сладким теплом, успокаивая. А что если… Ее глаза блеснули. Что если дракон прилетел к ней не затем, чтобы наказать? Может быть, он хочет, как во сне, подарить ей радость полета? Она ведь так мечтала об этом – подняться, словно в сказке, в небо, наслаждаясь этим сказочным чувством легкости и свободы, восхищаясь красотой мира, величием небес…

Мати никогда не просила об этом Шамаша, видя, как больно тому вспоминать о потерянном друге. Вернее, просила – послать сон, где бы все это было. Но сон и явь ведь разные вещи. Разные… Так, может быть, и пророческий сон сбудется не во всем? Может быть, все исполнится не совсем так… Совсем не так, как она видела в своих страхах? И если так…

Какой же глупой она была! Ну конечно, Шамаш прочел ее мысли, узнал об ее мечте, и, едва отыскал дракона, пересек небесный и земной пути так, чтобы Мати вновь смогла с ним встретиться! А о будущем он заговорил с ней вовсе не потому, что хотел предостеречь от бед…

Ведь он не стал бы предупреждать, когда мог просто не позволить им прийти! Нет, он знал: по мере того, как человек растет, тем больше всего внушает ему страх.

Наверное, увидь она случайно вновь дракона, вот так, наяву, она бы испугалась его. Ведь он такой… Такой огромный, могущий… Она должна была подготовиться к этой встрече. Но только вместо того, чтобы готовиться к ней с радостью, она разжигала в своей душе страх. И чуть было не лишила себя, может быть, самого большого и важного чуда в своей жизни…

Высвободившись из ослабевших рук державших ее людей, Мати сделала шаг вперед, потом еще. С каждым новым мигом ее движения становились все увереннее, тверже и быстрее, а затем вдруг остановилась.

Мати скорее почувствовала, чем поняла: что-то начало происходить. Ее слух резанул резкий, злой лай, переходивший в завывание, так похожее на голос метели.

Обернувшись, девушка увидела бежавшую через поляну волчицу. Та ощетинилась, оскалила зубы, и, задрав морду, облаивала дракона словно пес залезшего на крышу вора.

По-видимому, Шуллат решила, что крылатый зверь угрожает ее подруге. Наверное, она прочла тот, первый страх в глазах хозяйки, которая так часто в последнее время кричала и плакала во сне, постоянно твердя о каком-то недобром предвидении, в центре которого был именно крылатый странник. И вот теперь, видя их рядом, она бросилась на защиту Мати, не задумываясь даже над тем, что ей не справиться с огромным крылатым зверем, который и больше, и сильнее, и, к тому же, еще и недосягаемо высок в своей небесной стихии. Но какое все это имело значение, когда подруге нужна была ее помощь?

– Нет! – в страхе закричала девушка, как-то сразу поняв, что два священных зверя, каждый из которых был по-своему дорог ей, готовы вступить с друг другом в бой.

Она хотела остановить Шуллат. Но ее вскрик лишь подхлестнул волчицу, лай которой стал срываться в хрип, а рычание – в вой. Собравшись, она подпрыгнула, словно стремясь, взмыв в небеса, вцепиться дракону в длинное, вытянутое, словно у лебедя, горло.

Сперва крылатый странник не обращал на волчицу никакого внимания, делая вид, что не замечает ее. Он не собирался отвлекаться от своей цели из-за неизвестно кого.

Но в какое-то мгновение, когда дракон опустился к самой земле, волчица, изловчившись, сумела-таки дотянуться до горла и вцепилась в нее что было силы.

– Нет, Шуллат, нет! Он друг! – закричала Мати, стремясь остановить подругу, но было уже поздно.

Дракон мотнул головой, стремясь сбросить с себя снежную волчицу. Та усилила хватку, что было силы сжав зубы. И как ни была толста и прочна чешуйчатая кожа, острым клыкам удалось ее прокусить. Кровь не брызнула потоком из раны. На землю упало лишь несколько капель густой синеватой жижи, но толи от боли, толи от самого духа своей крови дракон пришел в ярость. Заревев, он выдохнул из себя столб огня, целясь в противника, однако промахнулся и обжег свое собственное крыло. Рев превратился в жуткий вой. Голова зверя замоталась, крылья забили по воздуху, рождая ураган, заставляя оказавшихся рядом людей припасть к земле, ища в ее тверди защиты от ветра и огня. Но волчица не разжимала зубов. Казалось, ничто не заставит ее это сделать, и рано или поздно она раздерет дракону горло.