Книга 9. Пожиратель Драконов. Часть 3

— Я знал, что мы похожи, — одобрительно кивнул тигр. — И потом, спустя многие века, я снова именно на Поединке Смертельного Голода завоевал место рядом с госпожой Амалой. А сколько было таких Поединков между этими вехами… Но, как я и говорил, я давным-давно забыл про это, оставил в прошлом. Вот только, осознав, что могу умереть сегодня от твоей руки, я понял, что хочу встретить смерть на таком же Поединке, на каких сам забрал множество жизней. А если всё-таки мне будет суждено выиграть, значит я одержу поистине славную победу. Я в любом случае в плюсе, согласен?

— Пожалуй, — слушая его, я доел аппетитно хрустящий остаток панциря сколопендры и, наконец, встал перед тигром. — Готов?

— Давно готов.

Ему не нужно было объяснять мне правила. Не нужно было объявлять старт. Ровно так же как я понял, что он не юлил и не лгал, когда говорил о Поединке, сейчас я знал, что надо сделать на каком-то подсознательном, интуитивном уровне.

Первый шаг — снять защиту и по максимуму распространить всю свою мировую ауру во внешний мир. И второй шаг — сформировать из этой мировой ауры фантомные челюсти и изо всех сил впиться ими в энергию соперника.

Наши тела не двигались с места, однако уже через мгновение пространство вокруг нас начало дрожать и плыть из-за столкновения двух невероятных энергий.

В них не было заключено каких-то особенных навыков или свойств. Чистоту мировых аур пятнали лишь отголоски сил наших Даров, но это было неизбежно.

И с первой же секунды я понял, что его Даром на самом деле была вовсе не сила. Хотя, нет, немного не так.

Его Даром действительно была сила. Вот только у неё был «оттенок».

Сложно было описать это словами. Пожалуй, самым близким к правде было бы назвать её «силой лишения».

Грубая, тираническая, без меры жестокая мощь, достигающая максимума в тот момент, когда её владелец забирал, присваивал, грабил и отбирал чужое. И чем больше было того, что можно отобрать, тем больше становилась его сила.

Вот как он выигрывал один Поединок Смертельного Голода за другим. В каком-то смысле это было похоже на Дар превосходства Самигана. Ригтар становился тем сильнее, чем больше энергии было у его противника, и тем яростнее, чем отчаяннее противник защищал своё.

Определённо, он предложил мне этот Поединок, не рассчитывая на провал. Вот только у меня было, чем ему ответить.

Не столько из уважения к своему противнику, сколько ради собственного удовлетворения, я не стал напрямую использовать никаких Даров кроме пожирания. Всю свою мировую ауру я распространял именно через него, чтобы по максимуму ощутить весь вкус ауры Ригтара.

Правда, предварительно я усиливал её другими Дарами, но этот небольшой «обман» я себе позволил без всякого зазрения совести. Всё-таки моим противником был обладатель Сущности, так что сражаться с ним одним-единственным Даром было бы верхом идиотизма.

И поначалу я даже выигрывал. В самом начале, даже с учётом всех вспомогательных методов, у меня мировой ауры было где-то раза в полтора меньше, чем у него. Но спустя примерно минуту мы сравнялись.

Однако чем больше я забирал, тем ярче проявлялся оттенок «лишения» его Сущности. И когда соотношение стало примерно пять к четырём в мою пользу, между нами установилось хрупкое равновесие.

Вот только равновесие не значило, что никто из нас не мог ничего сделать. Наоборот, мы оба достигли своих пределов, с жадностью пожирая энергию друг друга и терпя жуткую боль от того, что наши мировые ауры рвались на части снова и снова.

Обычно мировая аура выпускалась лишь во время активации каких-либо способностей Даров или мировых приказов. И, так как уже была облечена в определённую форму, становилась как бы отдельной единицей, с которой могло произойти абсолютно что угодно без какого-либо вреда.

Но сейчас мы не использовали ничего, кроме врождённой способности любого Майигу — умения пожирать чужую мировую ауру. Моя энергия оставалась полностью моей и, когда Ригтар поглощал очередной её кусок, ощущалось это, будто мне отрывают руку или ногу. А повторялось это по многу раз каждую секунду.

Я бы уже сто процентов был насквозь мокрым от пота, вот только в драконьей форме я не мог потеть физиологически. Но все другие признаки чрезвычайного переутомления были налицо.

Моё дыхание, несмотря на то, что оно мне было даже не нужно, сбилось, перед глазами клубилась дымка, в ушах стоял низкий гул, будто я стоял рядом с ЛЭП. Радовало одно: тигру было не лучше.