Книга аэда

– Господин Силлагорон, мы уже разобрались, почему Вальдерас и его друзья отказались от религиозных традиций. Но как же ульмийский халитар? Джарс поддержал Вальдераса из-за родства?

– Не только. После гибели Ассанты положение дел складывалось неоднозначно: все ханшеллийцы верили, что она Воплощенная. Поэтому даже ульмийцы толковали победу Вальдераса в поединке не в пользу последнего. А вот с Битвой у Трех Рек сложнее… Конечно, победить Воплощенную без помощи Запределья невозможно, но…

– Но?

– В Битве у Трех Рек Рагдар спас очень многих, не только царя. Кто же признает, что обязан своим спасением лжепророку?

– А при чем здесь Джарс?

– Рагдар спас его внучку, предложив себя в жертву Шести. Такой шаг никак не вязался с представлениями о Запределье, что, несомненно, успокаивало совесть Джарса как первого халита. Человеческие мотивы, думаю, тоже понятны. Конечно, Джарс был благодарен. Да и политика сыграла не последнюю роль.

– Политика?

– Ульмийский халитар рисковал потерять поддержку ульмийцев, объяви он Рагдара лжепророком. Его проще было сделать героем нового мифа. Не забывайте, Шесть имели скорее философское, нежели экзистенциальное значение. Урожаи и удачу в бою приносили не они.

– Неужели не нашлось халитов, которые бы руководствовались верой, а не политическими соображениями?

– Нашлись, конечно. Поэтому ульмийский халитар раскололся, и Вальдерас залил храмы Шести кровью.

Из стенограммы интервью господина Таруса Силлагорона, великого мастера аэдического искусства, профессора университета имени великого стратега Каоры Риццу, специально для радиопередачи «Загадки истории». Стенограмма зачитана в прямом эфире мастером дикторского искусства, господином Румелем Даиром.

После гибели Ассанты на карагартский престол взошла Кшаран. Она отказалась от договоренностей сестры с Вальдерасом.

Уныние, в которое повергла подданных гибель Воплощенной, Кшаран переплавляла в ненависть к Ульму.

– Но ульмийский ублюдок ничтожен и слаб! – зачитывали царские глашатаи с храмовых и торговых площадей Карагарта и союзных городов. – Не он, а ульмийский лжепророк обратил в бегство призванное войско! Не он, а лжепророк – угроза порядку, который установил Кшартар! Мы сокрушим лжепророка! Мы очистим земли Ульма от скверны Запределья!

– Но почему лжепророк, моя царица? Разве не Вальдерас убил Ассанту? – недоумевал первый халит Карагарта: впервые царство объявляло врагом не-царя.

– Чтоб укрепить веру в Двоих, необходимо покарать кого-то, кто вызывает ужас у моих подданных, – ответила Кшаран, не отрываясь от письма, которое обдумывала последние несколько дней. – Вальдерас – царь, до него доберемся нескоро. А вот до этого блевотыша Запределья я дотянусь.

* * *

В Ульме дела шли неблестяще, несмотря на победы. С тех пор как Ассанта призвала армию Извне, религиозный авторитет династии Тарниф стал непререкаем, невзирая на исход Битвы при Трех Реках.

Ульмийские халиты головы сломали, пытаясь разрешить парадокс: борьба за могущество Ульма противоречила воле демиургов. Победа Вальдераса в поединке означала торжество Господина Запределья, потому что разве могут быть иные Равные у Воплощенной?!

Династический брак между Ассантой и Вальдерасом позволил бы сослаться на волю демиургов о единении двух древних кровей и двух великих царств. Но Вальдерас зачем-то ее убил.