Книга аэда

Рана загноилась. Несколько ребер сломали. Начались жар и лихорадка. Рагдар уже не осознавал происходящее. Иногда он кидался на прутья с криком: «Стой! Не смей!» Зевакам, глумившимся над ним, казалось, что так пленник отвечает на их издевки. Теперь он веселил их намного больше, чем когда был здоров.

Его привезли в столицу. Клетку установили около портала Шести на храмовой арене.

Кшаран, лично следя за приготовлениями к ритуальной казни, с неудовольствием воззрилась на пленника, искалеченного, вонючего и умирающего. Тот водил пустым взглядом из-под отекших век и бормотал нечленораздельно и бессмысленно.

– Это не то, что я ожидала увидеть, халит, – обратилась она к своему спутнику. – Я хотела, чтоб он до последнего мгновения осознавал, за что умирает! Кто?! Кто довел его до такого?! Я же приказывала!

– В Шембизе… Кто-то из местных охотников до славы решил потягаться с ним в поединке.

– Ему дали меч?! Равному моей сестре?!

Халит пожал плечами:

– Говорят, он выглядел таким измотанным …

Кшаран бессильно вздохнула. Пленник умудрился сбежать, оставаясь в клетке.

* * *

Стояла гулкая многозвездная полночь, какой всегда бывала полночь накануне Дня Воцарения Двоих из Шести.

Двое гвардейцев, охранявших клетку с лжепророком, заметили, что отдельные черты рун портала загорелись синим. Уверовав, что им суждено стать свидетелями явления демиургов, воины склонили колена и, выражая царские знаки почтения, опустили лица долу. Они различили несколько пар ног, обутых, как принято среди народов Великой Ульмы. Ноги направились в сторону людей, замерших в священном трепете.

Один из гвардейцев не успел понять, что произошло, когда меч упал ему на шею. Второй же почувствовал холод стали у горла и решился поднять лицо. На него насмешливо смотрел ледяной глаз бледнокожего отродья.

– Как? – только и прошептал карагартец.

– Ты видел. Когда казнь?

– Завтра, за час до спуска царицы в царскую тальпу…

Вальдерас удовлетворенно кивнул.

– Он больше не нужен, кончайте.

* * *

Рагдара трудно было узнать: заплывшее от побоев, заросшее лицо, грязное тело, едва прикрытое лохмотьями, вонь гниющей плоти, блуждающий взгляд и лихорадочный бред…

– Рагдар, Рагдар, что они сделали с тобой?!

Жалость стиснула сердце нестерпимо: впервые Рагдар был беззащитен, беспомощен, жалок. Не терять ни мгновения, освободить немедленно, перенести его прочь отсюда – домой, в Ульм. Передать лучшим лекарям.

Вальдерас поспешно направил на замок ладонь с уже начертанной руной Таф и глубоко вдохнул. Но выдохнул беззвучно и опустил руку. Холод чутья коснулся пальцев и, усиливаясь, поднялся выше – к локтям, а потом к груди. Потоки дхарм сгущались, и вот уже казалось, что он стоит в ледяных водах. Никогда еще голос чутья не звучал столь явственно, столь отличимо от собственных мыслей.

Преодолевая сопротивление дхарм, Вальдерас нерешительно поднял руку и вновь набрал воздух.

Дхармы ускорились. Вальдерас замер, вслушиваясь в звук, раньше ощущавшийся как холод. Сквозь нарастающий свист донесся женский визг:

– Кинь! Броссссь! Оссссставь! Ззззззабудь!

Нахлынули воспоминания, обиды, ревность, страхи… Рагдар… Всеми – любимый: родителями, женщинами, друзьями, подданными… Всегда блистательный, победоносный, неуязвимый даже для армии Извне. Во всем – лучший. Вальдерас тяжело добивался всего, к чему бы ни тянулся, а Рагдар легко получал даже то, чего не искал… Вальдерас завоевал царство – но подданные прославляли Рагдара. Вальдерас добивался любви единственной женщины – но она отдалась Рагдару. Как же несправедливо это все…

– Нет, нет, нет! – Вальдерас испуганно замотал головой, отгоняя морок, дурные мысли, заглушая визг в ушах. – Нет! Конечно же, нет, немыслимо так думать… Это руны! Я же впервые портал чаровал, вот и лезут в голову чудовищные мысли. А так их просто не может быть! Не слушай меня!

Он снова поднял ладонь с руной – и вновь бессильно, как будто подчиняясь чужой воле, опустил.

– Вот я тебя вытащу… А дальше, дальше-то как, Рагдар?! – Вальдерас прижался лбом к прутьям, зажав их обеими руками.

Рагдар на его месте не колебался бы. Но он не Рагдар, он всегда был хуже него. И Вальдерас вдруг уверовал, что все всегда это видели, понимали и только и ждали, когда он оступится, чтоб провозгласить Рагдара царем.

– Вот чем ты ее пронял?! Что в тебе такого?! – пробормотал Вальдерас лихорадочно, и со стороны казалось, что он в таком же темном бреду, как и узник. – Почему ты?! Не я – почему?! Я чем хуже?! В тебе даже не царская кровь!

Он оторвал лицо от прутьев и сделал несколько шагов от клетки, чтоб унять дыхание, но вместо собственных мыслей продолжал слышать яростный визг:

– Бросссссь! Ззззззабудь! Кинь! Оссссставь!