Книга алхимика

— Боюсь, Самуил, я вряд ли смогу что-нибудь разглядеть на этих стенах. Я и самих-то стен не вижу. Здесь кромешная тьма. Думаю, ты их тоже не можешь видеть.

— Но вас же я вижу, — возразил я.

— Каким образом? Человеческий глаз видит объекты благодаря внешнему источнику света. И где же этот источник? Мы в темнице, в недрах горы под дворцом. Тут нет света. Да, конечно, ты лицезришь меня, в противном случае наш разговор вряд ли бы состоялся, однако не логично ли предположить, что ты видишь меня внутренним взором? Я говорю о воображении, источнике грез. Таким образом, из этого можно сделать вывод, что и я, и Саид являемся порождениями твоего разума. Ты согласен?

— Но с чего мне фантазировать? Я философ, я ученый — меня интересует лишь то, что существует на самом деле.

— Позволь напомнить тебе твои собственные слова, — прищурился Иса. — Мы как-то беседовали с тобой о природе безумия, и ты сказал, что при некоторых обстоятельствах в сумасшествии есть рациональное зерно. Если реальность становится невыносимой, вполне естественно, что разум пытается найти себе прибежище в ином мире — выдуманном. Так?

— Вот вы и попались! — торжествующе произнес я. — Не сходятся у вас концы с концами! Согласен, жизнь в тюрьме невыносима. Вполне допускаю, что здравомыслящий человек попытается укрыться от этого кошмара в мире иллюзий. Допустим, именно это и произошло со мной. Поскольку мое положение не изменилось и я до сих пор в тюрьме, зачем мне понадобилось придумывать вас? Чтобы вы вернули меня в реальный мир, полный боли и страдания? Зачем мне это нужно? Не лучше ли в моем положении оставаться умалишенным?

— Я здесь лишь потому, что ты сам этого хочешь, Самуил, — пожал плечами Иса. — Стоит тебе пожелать, и я исчезну. Так мне уйти?

Мне страшно захотелось увидеть Саида. Я истосковался по его обществу, что ободряло и обнадеживало меня. А как я мечтал снова полакомиться сластями Хасана! Присутствие лекаря Исы вселяло в меня тревогу. Вот бы избавиться от него! Стоило мне об этом подумать, как я увидел, что дальнем углу камеры сгущается фигура Саида. Под мышкой он держал свернутый в рулон ковер, а в другой руке сжимал накрытую тканью плетеную корзину со снедью. Вместе с этим лекарь Иса начал таять, растворяясь в воздухе, и вскоре от него остались лишь печальные глаза и грустная улыбка.

Тут я заметил, что за спиной Саида маячит еще один силуэт дородного мужчины, с неопрятной бородой, одетого в греческую тогу. С восторгом я понял, что это, должно быть, Сократ, который ни разу не навещал меня, несмотря на то что я все время упрашивал Саида познакомить меня с ним.

— Ну вот видишь, Самуил, снова собирается прекрасная компания, — услышал я голос лекаря Исы. — Поздоровайся с ними, и до конца своих дней ты будешь жить счастливо. Я же не могу предложить тебя счастья. Мне лишь под силу вернуть тебя в реальный мир, вырвав из мира грез. Решай быстрее, чего ты хочешь. Если я сейчас уйду, то больше ты до меня не докричишься.

Неожиданно меня затрясло от ужаса.

— Нет, не уходи, — пролепетал я, — не уходи… Молю тебя… Останься…

Сократ пропал. Начал таять Саид. Перед тем как исчезнуть окончательно, он доброжелательно мне улыбнулся и кивнул — совсем как в моей юности, когда я во время занятий правильно отвечал на его вопрос.

Меня снова окутала кромешная тьма. Я услышал шорох крысиных лап. В ноздри ударила вонь. Живот сводило от голода, а руки ныли от укусов насекомых. Звякнув цепями, я понурил голову и заплакал.

— Неужели это было так сложно? — раздался голос Исы в моей голове.

— Да, — всхлипнул я, — очень.

— Считаешь, что ты поступил правильно?

— Да, — сморгнув слезу, ответил я, — но я буду по нему тосковать.

Так ко мне начал возвращаться рассудок, который я потерял, не в силах вынести потерю друга и учителя. Процесс оказался долгим, и я еще неоднократно погружался в сладкий мир иллюзий, но всякий раз лекарь Иса или, точнее, тот уголок моего сознания, что порождал его, приходил ко мне на помощь.

Как Иса появился, так он и покинул меня — тихо и без лишнего шума.

— Мне пора, Самуил, — сказал он как-то раз по прошествии нескольких месяцев. — К тебе вернулся рассудок. У тебя удивительная воля к жизни. Именно поэтому ты все еще жив. Я же больше ничем не могу тебе помочь. Дальше тебе придется обходиться без меня.

— Но если тебя породил мой разум, значит, ты снова сможешь прийти ко мне на помощь?

— Человеку в здравом уме привидения не являются.

— Но ты же говорил, что ты плод моего воображения, а не привидение, — возразил я.

Он одарил меня странной грустной улыбкой, помахал рукой и пропал.

Больше я никогда его не видел. Не довелось мне повидаться с лекарем Исой и во плоти. Как я потом узнал, он погиб в битве при Аледо. Как раз когда это случилось, его призрак впервые навестил меня в тюрьме. Я так и не смог найти правдоподобного объяснения произошедшему.