Книга алхимика

Беда заключалась в том, что мой отец, самый что ни на есть ортодоксальный иудей, обладал при этом крайне пытливым умом и буквально терял над собой власть всякий раз, когда тем или иным образом соприкасался с тайными знаниями. Я уже упомянул интерес, который он проявлял к целительной силе растений. Надо сказать, что ортодоксальный иудаизм крайне неодобрительно относится к тайным знаниям и алхимии, полагая сие дьявольским искусством. То же самое можно сказать и об астрологии, но мой отец буквально обожал ее. Скорее всего, он освоил азы этих наук, когда жил у своего мусульманского покровителя в Кордове, а потом пустил их в ход, чтобы не погибнуть от голода во время своих безумных скитаний. В Мишкате отец астрологией не занимался. Вполне возможно, Илия дал ему дельный совет, сказав, что подобное времяпрепровождение будет здесь неуместным, и мой родитель взял себя в руки. Впрочем, по прошествии некоторого времени отец обнаружил, что его сын, в котором он души не чаял, обладает столь же острым и пытливым умом.

За моей первой попыткой проникнуть в секреты окружающего мира последовали и другие. Все началось с математики. В школе я всегда легко справлялся с простыми задачами по арифметике, но эти занятия навевали на меня скуку. Однажды в библиотеке отца я наткнулся на одно сочинение, автор которого с позиций талмудизма критиковал работы древнегреческих философов и математиков, вроде Пифагора и Птолемея. Так я впервые узнал об этих мудрецах, равно как и о неоплатонизме. Новые знания заворожили меня. Оставив в стороне религиозную сторону диспута, я сосредоточился на математике.

В одной из арабских книжных лавок на базаре я отыскал потрепанный учебник по этому предмету. Долгие месяцы я копил на него, откладывая деньги, что мне выдавали на карманные расходы. Мне страшно повезло, что его никто не купил до меня. Вскоре, освоив геометрию Птолемея, я мог уже сам строить астрономические проекции. У меня это получалось без особого труда.

Когда отец обнаружил, чем я занимаюсь, он вовсе не пришел в ярость, но вместо этого, поглаживая седую бороду, стал приплясывать от радости.

— Ты открыл для себя мир чисел, мой мальчик! Мир чисел! Они прольют свет на подлинную суть вещей. Они словно белые буквы Торы, о которых я некогда рассказывал тебе. Какой же ты у меня умница! И теперь, как я погляжу, ты еще научился читать тайные послания звезд.

Думаю, отец не являлся большим знатоком геометрии, но он хорошо разбирался в астрологии. Он извлек кое-какие книги, которые до этого прятал в тайнике, и вскоре, прежде чем мне исполнилось двенадцать лет, я уже прекрасно ориентировался в зодиакальной системе и составлял гороскопы. Это был наш с отцом маленький секрет, который мы хранили в тайне от матери, которая вряд ли одобрила бы наши изыскания. Каждый вечер мы затворялись с отцом у него в кабинете, где он якобы «помогал мне справиться с домашней работой», а летними вечерами мы ложились на плоскую крышу нашего дома и я учился опознавать созвездия. Не знаю, что думал об этом пророк Илия. Наверное, он был где-то рядом, бурча что-то неодобрительное в свою длинную седую бороду.

Астрология естественным путем привела меня к алхимии. Приготовление снадобий из растений, по словам моего отца, являлось самым важным и самым полезным практическим применением астрологии. Как известно, небесные тела влияют на состояние и токи четырех видов телесных жидкостей, которые, в свою очередь, имеют соответствия в растительном мире и мире минералов. Забросив составление гороскопов, мы с отцом стали совершать длительные прогулки за городом. Там по вторникам, когда Марс находился в Овне, мы собирали дикую морковь, лаванду, майоран, укроп, а по пятницам, когда все определялось Венерой и Весами, наступал черед лопухов, полыни и примул. Матушке мы говорили, что отправляемся на поиск трав, которые она потом сможет пустить на приправы. Она, не говоря ни слова, мирилась с тем, что мы приносим домой целые охапки зелени, хотя количество этой «приправы», судя по выражению ее лица, вызывало у нее удивление.