Книга алхимика

— Бабушка, при всем моем уважении к вам, хотелось бы обратить внимание на то, что я здесь единственный законно избранный представитель власти, поэтому выслушайте меня, прежде чем позволите этому экстранхера водить вас за нос. Вы все! Слушайте меня, — он развел руки в стороны, будто собирался одним махом обнять всех присутствовавших. — Я хоть кому-нибудь из вас давал повод усомниться в себе? Может, кто-нибудь здесь не знает, как я трудился до седьмого пота на благо города? — Взявшись одной рукой за отворот жилетки, он воздел другую вверх, как заправский оратор. — Денно и нощно я пекся о народе. И сейчас, в минуту опасности, я не бросил вас. Я с вами. Как думаете, почему я решил присоединиться к вам?

— Наверно, чтобы потом рассказывать нам всем, какой ты у нас герой, — пренебрежительно усмехнулась бабушка Хуанита.

Пако дернулся так, словно ему закатили пощечину. Лицо его сделалось красным от гнева. Бабушка Хуанита сдвинулась на самый край скамьи и поманила Пако рукой, чтобы тот наклонился к ней. Как только Куэльяр нагнулся, старуха что-то зашептала ему на ухо. Пинсон расслышал ее слова только потому, что стоял рядом.

— Пасито, я хорошо тебя знаю. Твоя мать дружила со мной, и ты еще мальцом сидел у меня на коленях. Ты уже тогда был слишком высокого мнения о себе. Сейчас ты ведешь себя недостойно. Зачем? Потому что сархенто обещал нас не трогать? И сейчас, когда поднялась стрельба, ты перепугался, решив, что совершил большую ошибку? Возьми себя в руки, если не хочешь опозориться. — Помолчав, Хуанита резко добавила: — Даже не пытайся меня застращать. Мы сейчас не в городе, а я — не алькальде Сулуага, из которого ты вьешь веревки.

Не без усилия разогнувшись, старуха громко, так, чтобы слышали все, произнесла:

— Профессор Пинсон, если вы хотите со мной поговорить, я готова вас выслушать. Однако я хочу позвать с собой моего старого друга Эктора Гарсиа, управлявшего нашим городом на протяжении многих лет, а также Пако Куэльяра. Он молод, а кроме того — член революционного совета, о чем любезно нам постоянно напоминает. Мы должны его уважать. Мы втроем представляем наш город.

— Как скажете, донна Хуанита, — сразу согласился Пинсон, поняв, что теперь у него есть союзник. — Я буду крайне признателен, если вы сможете помочь мне советом.

— Если уж зашла речь о представителях, тогда я тоже пойду, — упрямо вскинув голову, поднялась Мария, державшая за руку Томаса. Она с презрением смотрела на Пако, со злобой взиравшего на нее.

— Сядь на место, женщина, — прошипел он. — Кого ты здесь собралась представлять?

— Хороший вопрос, Пако. Я же вроде не местная, так? Кукушка. Именно так ты меня назвал, когда прошлым летом устроил охоту на ведьм. Помнишь, как ты искал шпионов и двурушников? Ты бы меня отправил за решетку к монахиням, если бы не Эктор, который заявил, что у тебя нет ни малейших доказательств моей вины. Вероятно, он с бабушкой Хуанитой невысокого мнения обо мне, как, собственно, и все остальные, но они хотя бы справедливые. Именно поэтому бабушка Хуанита позвала поговорить с профессором такого гада, как ты. Бабушка Хуанита, ответьте, разве я не права? Сейчас мы все заложники, мы все равны между собой, и потому даже у кукушки должно быть право голоса. Ведь речь идет о нашей общей судьбе!

Старуха пожала плечами:

— Мария, ты напрасно думаешь, что тебя все ненавидят. Не все рассуждают, как Пако. Я тебя плохо знаю, но вижу, что ты готова помогать другим, и это заслуживает восхищения. Хочешь к нам присоединиться? Я не возражаю. Кроме того, — Хуанита хитро улыбнулась, — ты ведь вроде подружилась с профессором, а он заслуживает звания кукушки больше тебя… Может, ты поможешь нам лучше его понять. — Поднявшись, она обратилась к заложникам: — Оставайтесь на своих местах и сидите тихо. А то еще рассердите нашего отважного охранника. А мы пока послушаем, что нам скажет этот политик из Валенсии.

***

Они уединились в приделе Пресвятой Богородицы. Бабушка Хуанита опустилась на предназначавшийся для священника табурет, стоявший под статуей Девы Марии, улыбавшейся в мерцании свечей, которые держали Эктор Гарсия, Пако и Пинсон.

Пинсон объяснил, в каком положении они оказались. Его внимательно выслушали. Старик Гарсия, узнав об убийстве священников и монахинь, осенил себя крестным знамением. Бабушка Хуанита лишь медленно покачала головой. Когда профессор поведал им о взрывчатке, заложенной в мечети, Пако выругался и принялся шагать по нефу взад-вперед. Мария сидела молча, обнимая Томаса.

— Так что там с переговорами, профессор? Если они вообще состоятся. Как думаете, фашисты согласятся на условия сержанта Огаррио? Я так понимаю, это наша единственная надежда, — произнес Эктор.

— Есть шанс, дело выгорит, — пожал плечами Пинсон, — но только если Огаррио удастся убедить фалангистов в том, что вы действительно священники и монахини. Что будет дальше, после того как фашисты предоставят ему коридор для отхода, я не знаю. Обман ведь быстро раскроется. Впрочем, уверен, на этот случай у него есть план. Он не дурак.