Читаем Книга апокрифов полностью

Император фыркнул, словно смеялся где-то там, внутри.

— Комично, не правда ли, мадам? А я все время начеку — чтобы, как только толкнут друг дружку локтем, рассмеяться первым. Но они — нет. Порой у меня такое чувство, что они сговорились поймать меня на удочку. Понимаете, чтоб я поверил, что это не игра, и потом высмеять меня: Полио, Полио, попался!

Он засмеялся тихонько...

— Нет, нет, меня им не провести. Я-то знаю, что знаю.

Полио,    мысленно      смаковала    мадемуазель    Клэр. Когда он перейдет к нежностям, я буду так его называть. Полио. Mon pétit Polio.[79] (79)

— Простите? — резко спросил император.

— Нет, ничего, сир, — опомнилась мадемуазель.

— Мне показалось, вы что-то сказали. — Он наклонился к огню. — Странно, у женщин я этого не наблюдал в такой мере; а у мужчин это часто бывает. В глубине души они никогда не перестают быть мальчишками. Потому-то и совершают столько всего, что, собственно, играют. Потому-то и вершат дела столь сосредоточенно и страстно, что все это, в сущности, игра... как вы думаете? Разве может кто бы то ни было быть императором всерьез, а? Я-то знаю — все это только шутка.

Наступила тишина.

— Нет, нет, — снова заговорил император глухим голосом. — Не верьте этому. Но иной раз, знаете ли, чувствуешь такую неуверенность... Иной раз вдруг делается страшно: ведь я еще маленький Полио, и все это — только так, правда? Mon Dieu[80] (80) вдруг когда-нибудь все обнаружится! Вот  что  не  позволяет  чувствовать себя  уверенно...

Император поднял глаза и пристально посмотрел на мадемуазель Клэр.

— Только перед женщиной, мадам, только в любви бываешь уверен, что... что ты уже не ребенок; здесь-то уж знаешь, черт возьми, что ты мужчина!

Император вскочил:

— Allons, madame![81] (81)

Внезапно  он сделался страстным и нетерпеливым.

— Ah, Sir, — томно пролепетала мадемуазель Клэр, — comme vous êtes grand![82] (82)

1933

<p>Комментарии и примечания </p>

В обычном смысле слова апокриф (с греч. — «тайный», «скрытый», «сокровенный») — это неканоническая религиозная легенда, запрещенная церковью. Чапек обратился к этому «еретическому» виду литературы и, развивая опыт Вольтера, Г. Келлера, А. Франса, Ж. Леметра, Б. Шоу, создал жанр иронического рассказа на библейский, античный, легендарный, исторический или литературный сюжет, так или иначе опровергающего привычные, традиционные представления об излагающихся фактах. Апокрифические мотивы появляются уже в ранних юмористических миниатюрах братьев Чапеков («Гамлет, принц Датский», «Публий Деций Мус. Геракл. Ахилл. Квинт Муций Сцевола. Александр», 1910). В декабре 1917 года австро-венгерская цензура конфисковала апокрифическую заметку К. Чапека о царе Ироде и его воинах. Первый апокрифический рассказ был написан Чапеком в 1920 году («Агафон, или О мудрости»). В 1932 году Чапек издал пять апокрифов на библейские и евангельские темы («О десяти праведниках», «Святая ночь», «Марфа и Мария», «Лазарь», «Вечер Пилата») отдельной книгой под названием «Апокрифы», а в последний год жизни готовил более полное издание своих апокрифов, однако смерть помешала осуществлению этого замысла. Издатель посмертного собрания сочинений братьев Чапеков, доктор Мирослав Галик (1901—1975), по сохранившимся в архиве писателя текстам издал в 1945 году «Книгу апокрифов». В последующих изданиях «Книги апокрифов» выдержан принцип расположения произведений согласно списку самого Чапека, найденному в 1950 году в его архиве.

Олег Малевич

<p>Первые публикации апокрифов</p>

Наказание Прометея — Lidové noviny* 5 июня 1932 г.

О падении нравов — Lidové noviny 24 декабря 1931 г.

Как в древности… — Lidové noviny 3 августа 1926 г.

Терсит — Lidové noviny 22 декабря 1931 г.

Агафон, или О мудрости — Lípa** 1 апреля 1920 г., № 3.

Александр Македонский — Lidové noviny 1 мая 1937 г.

Смерть Архимеда — Lidové noviny 17 апреля 1938 г.

Римские легионы — Lidové noviny 22 апреля 1928 г.

О десяти праведниках — Lidové noviny 13 сентября 1931 г.

Псевдо-Лот, или О любви к родине — Ruch filozofický***, октябрь 1923.

Иосиф Египетский, или Толкование снов по Фрейду — впервые опубликован в библиофильском издании «О фантазии, или Одному читателю» (Прага, «Ярослав Пицка», 1947; в действительности эта книга вышла в 1951 г.)

Святая ночь — Lidové noviny 25 декабря 1930 г.

Марфа и Мария — Lidové noviny 3 января 1932 г.

Лазарь — Lidové noviny 27 марта 1932 г.

О пяти хлебах — Lidové noviny 28 марта 1937 г.

Бенханан — Lidové noviny 3 июня 1934 г. (под названием «Апокрифы»).

Распятие — сборник «Апокрифы» 1932 года (состоявший лишь из пяти сочинений).

Вечер Пилата — Lidové noviny 27 марта 1932 г.

Кредо Пилата — Ruch filozofický, декабрь 1920 г.

Император Диоклетиан — Lidové noviny 15 мая 1932 г.

Атилла — Lidové noviny 26 июня 1932 г.

Иконоборчество — Lidové noviny 12 апреля 1936 г.

Перейти на страницу:

Похожие книги

Аламут (ЛП)
Аламут (ЛП)

"При самом близоруком прочтении "Аламута", - пишет переводчик Майкл Биггинс в своем послесловии к этому изданию, - могут укрепиться некоторые стереотипные представления о Ближнем Востоке как об исключительном доме фанатиков и беспрекословных фундаменталистов... Но внимательные читатели должны уходить от "Аламута" совсем с другим ощущением".   Публикуя эту книгу, мы стремимся разрушить ненавистные стереотипы, а не укрепить их. Что мы отмечаем в "Аламуте", так это то, как автор показывает, что любой идеологией может манипулировать харизматичный лидер и превращать индивидуальные убеждения в фанатизм. Аламут можно рассматривать как аргумент против систем верований, которые лишают человека способности действовать и мыслить нравственно. Основные выводы из истории Хасана ибн Саббаха заключаются не в том, что ислам или религия по своей сути предрасполагают к терроризму, а в том, что любая идеология, будь то религиозная, националистическая или иная, может быть использована в драматических и опасных целях. Действительно, "Аламут" был написан в ответ на европейский политический климат 1938 года, когда на континенте набирали силу тоталитарные силы.   Мы надеемся, что мысли, убеждения и мотивы этих персонажей не воспринимаются как представление ислама или как доказательство того, что ислам потворствует насилию или террористам-самоубийцам. Доктрины, представленные в этой книге, включая высший девиз исмаилитов "Ничто не истинно, все дозволено", не соответствуют убеждениям большинства мусульман на протяжении веков, а скорее относительно небольшой секты.   Именно в таком духе мы предлагаем вам наше издание этой книги. Мы надеемся, что вы прочтете и оцените ее по достоинству.    

Владимир Бартол

Проза / Историческая проза