Книга Астрид (СИ)

— Может быть, — говорит она. Она пожимает плечами. — Думаю, теперь я никогда не узнаю этого.

— О, Мередит, — говорю я, разрываясь между разочарованием и скорбью.

— Не надо сочувствия. Это мой выбор, — она открывает дверь своего дома.

— Я знаю, ты хотела, как лучше, — она не смотрит на меня. — Но это не тебе решать.

Я возвращаюсь в дом и пытаюсь почитать на веранде, но удушающая жара и мое собственное беспокойство против этого. Иккинга по-прежнему нет дома, когда я легла в кровать ближе к полуночи, и я надеялась, что он не наказывает себя за то, что произошло ранее. Может быть, Мередит права, и это не было решением Иккинга, но я не жалею, что он это сделал. Я не хочу его жалеть. Мне жаль, что я не подумала об этом первой.

Я не помню, как уснула, но звук из душа разбудил меня. Я приподнимаюсь на локтях и слышу тихий плевок — видимо, Иккинг чистит зубы. Дверь в ванную открывается, и его темный силуэт

движется по коридору.

— Ты только что пришел домой? — спрашиваю я.

Он останавливается в дверном проеме. Вокруг его бедер белое полотенце.

— Несколько минут назад. Я тебя разбудил? — спрашивает он тихо.

— Все нормально, — я сажусь. — Где ты был?

Он проводит рукой по волосам и вздыхает.

— На прогулке. Прости, что я ушел без предупреждения. Мне нужно было уединиться на некоторое время.

— Я видела Мередит. Она сказала, что Сэму сделали операцию, и все прошло хорошо.

Иккинг не отвечает. Я чую свежий запах мыла.

— Он сказал ей, что он подпишет петицию, чтобы прекратить брак.

Иккинг кивает и входит в комнату. Я могу сказать, что он следит за мной, но я не вижу его глаза.

— Ты поступил правильно, — говорю я. Я смущаюсь, но он заслуживает знать все.

— Разве? — глухо спрашивает он. — Тогда я не так сильно отличаюсь от Сэма, — он

выдыхает.

Я села на колени на краю кровати. Я хочу быть ближе, чтобы я могла прикоснуться к нему, хотя это ужасная идея.

— Не говори так. Иногда боль — это единственный язык, который понимают некоторые люди. И ты другой, — мой голос напрягся. — Ты не причиняешь мне боль, Иккинг.

В течение длительного времени, я слышу только тиканье часов на моей тумбочке. Его глаза смотрят в мои глаза, а в воздухе висит напряжение.

— Ты никогда не называла меня по имени, — говорит он наконец.

— Что? — я так растерялась, что на секунду думаю, что это сон. Я не знаю, что я ожидала от него услышать, но точно не это.

— Только сейчас. Ты назвала меня Иккингом. Ты никогда не говорила этого раньше, — он делает паузу. — Мне нравится, как это звучит.

Он прав, и я даже этого не поняла. Я не говорила его имя, как будто подсознательно сохраняя то небольшое расстояние между нами. Как будто это поможет, я же замужем. Я дура.

— Прости, — говорю я, заставляя себя говорить и не обращать внимания на ком в горле.

— Не извиняйся, — я вижу очертания его улыбки в лунном свете. — Просто скажи это снова когда-нибудь.

Я киваю. Я не позволю себе плакать.

— Спокойной ночи, Иккинг, — шепчу я.

— Спокойной ночи, Астрид, — шепчет он

========== Глава 16. ==========

Он ушел, а я сижу на коленях до тех пор, пока не немеют ноги. Слезы высохли, а я даже не поняла, почему они появились.

Президент выглядит так, будто он искренне рад меня видеть.

— Астрид, — говорит он с улыбкой. — Чему я обязан такому удовольствию? — возможно, он издевается надо мной, но я так не думаю. Он открывает дверь шире. — Входи, входи, — из дома пахнет сыростью и, как обычно, цветами.

— Мы можем посидеть здесь? — спрашиваю я, указывая на крыльцо. — Такой чудесный день, — это не правда. Жарко и душно, и я думаю, что приобрела десяток новых укусов комаров на прогулке, но я не могу смириться с мыслью, что я буду в его доме с ним наедине.

Президент Хеддок поглядывает на крыльцо. Кованая мебель, расположенная по его периметру, похоже, была выбрана ради интерьера, а не комфорта. Но он кивает и закрывает дверь.

— Я не помню, когда в последний раз сидел здесь, — говорит он, подтверждая мои прежние предположения. Но он садится на один из стульев, и я сажусь рядом с ним.

— Как ты, Астрид? — спрашивает он.

— Я в порядке, — когда мы с Иккингом обедали здесь, президент упомянул, что

знал мою маму, поэтому я хочу поговорить с ним. Особенно после того, как я спросила об этом отца, и стало ясно, что он что-то скрывает от меня. Но страх держал меня подальше. Я боюсь, что я разрушу план, скажу что-то в гневе. Я боюсь президента Стоика и того, что могу узнать. Но интерес грызет меня изнутри. Я не уверена, с чего начать, поэтому я просто ляпаю: — Откуда вы знали мою мать?

Президент вздыхает и зажимает переносицу.

— У меня было ощущение, что ты не забудешь об этом, — он опускает руку и смотрит на меня. — Наверное, было бы лучше, если бы я ничего не говорил.

— Но вы сказали.

Он улыбается мне, а затем кивает на свой дом.

— Я вырос в этом доме, Астрид. А твоя мама выросла там, — он кивает на дом через дорогу.

Дыхание перехватывает. Конечно, я знала, что моя мать выросла в этой части города, но я никогда не знала, где. Но я никогда не могла представить ее в качестве живого, дышащего человека, который вырос через дорогу от отца Иккинга.