Книга Балтиморов

— Я клиентов растеряю. Если я не смогу работать, я потеряю всех клиентов.

— Об этом не беспокойтесь, мистер Скунс. Мы все сделаем как надо.

— Обещайте мне, мелкие засранцы, что займетесь моими клиентами.

— Обещаем, бедный мелкий мистер Скунс.

В тот же вечер кузены рассказали мне про болезнь Скунса, и я сказал, что готов немедленно примчаться в Балтимор к ним на помощь. Честь Банды Гольдманов превыше всего: мы дали слово, надо его держать.

Но мать, естественно, не разрешила мне поехать в Балтимор и помогать кузенам чистить снег перед гаражами Оук-Парка, вместо того чтобы ходить в школу. А поскольку кузенам не хватало рабочих рук, честь пополнить команду садовников Гольдманов выпала Скотту.

Он усердно орудовал лопатой, но ему все время приходилось прерываться и восстанавливать дыхание. Его родителей, Патрика и Джиллиан, беспокоило, что сын все время на улице. Они приходили к Балтиморам объяснить Вуди и Гиллелю, что Скотту нужно очень следить за своим здоровьем.

Вуди и Гиллель обещали заботиться о нем. Когда снова потеплело, надо было готовить сады к весне; Джиллиан Невилл весьма сдержанно относилась к идее, что ее сын по-прежнему станет работать вместе с Бандой. Патрик, наоборот, считал, что общение с этими мальчиками очень на пользу Скотту. Он сводил Вуди и Гиллеля в «Дейри-Шек», угостил молочным коктейлем и изложил им ситуацию.

— Мама Скотта немножко беспокоится, что он стал садовником. Для него это утомительно, а грязь и пыль для него вредны. Но Скотту нравится быть с вами. Ему это придает моральных сил, а это тоже важно.

— Не беспокойтесь, мистер Невилл, — заверил его Гиллель. — Мы на него пылинке не дадим сесть.

— Ему нужно много пить, делать перерывы, чтобы дышать ровно, и как следует мыть руки после садовых инструментов.

— Мы все сделаем, мистер Невилл. Честное слово.

В тот год я приезжал в Балтимор на весенние каникулы и понял, почему кузены в восторге от Скотта: мальчик действительно очень располагал к себе. Однажды под вечер мы все отправились к нему домой: его отец попросил помочь ему с садовыми растениями. Так я познакомился с семейством Невиллов. Патрик, красивый, мускулистый и очень приветливый, был ровесником дяди Сола и тети Аниты. Его жена Джиллиан особой красотой не отличалась, но излучала какое-то особое обаяние. У Скотта была сестра, но кузены ее еще ни разу не видели. По-моему, они в первый раз оказались у Невиллов дома.

Патрик провел нас в ту часть сада, что находилась за домом; со стороны улицы его дом был примерно такой же, как у Балтиморов, только чуть поновее. Вдоль западной стены жарились на солнце два ряда хилых гортензий; неподалеку нахохлились блеклые кусты роз.

Вуди окинул цветы опытным взором:

— Не знаю, кто вам это сажал, но освещение для гортензий неподходящее. Дело в том, что они не очень любят солнце. И, судя по виду, хотят пить. У вас система автополива подключена?

— Кажется…

Вуди послал Гиллеля проверять систему полива, потом, ощупав и осмотрев листья роз, поставил диагноз:

— Болеют ваши розы. Полечить надо.

— А вы можете?

— Конечно.

Вернулся Гиллель:

— Одна из поливальных труб протекает. Нужно заменить.

Вуди кивнул и добавил:

— По-моему, стоит подумать о том, чтобы пересадить гортензии на другую сторону. Но сперва надо спросить мистера Бунса, что он думает.

Патрик Невилл в изумлении глядел на нас.

— Я же тебе говорил, папа, они знатоки, — сказал Скотт.

Было жарко, и Патрик предложил нам попить; мы охотно согласились. А поскольку ботинки у него были перепачканы землей, он просунул голову в застекленную дверь и позвал:

— Александра, можешь, пожалуйста, принести мальчикам воды?

— А кто это, Александра? — спросил Гиллель.

— Моя сестра, — ответил Скотт.

Она появилась через пару минут; в руках у нее был поднос, заставленный бутылочками родниковой воды.

Мы онемели. Совершенная, законченная красавица. Чуть миндалевидный разрез глаз. Светлые волосы, переливающиеся на солнце, тонкие черты лица, изящный носик. И кокетка. В ушах поблескивают маленькие бриллианты, ногти покрыты красным лаком. Она улыбнулась нам, обнажив прямые, очень белые зубы, и наши сердца дружно заколотились. А поскольку до сих пор мы делились всем, то решили все втроем любить эту девочку со смеющимися глазами.

— Привет, парни, — сказала она. — Значит, это про вас Скотт целыми днями говорит?

После минутной заминки и неловкого мычания мы по очереди представились.

— Вы братья? — спросила она.

— Кузены, — поправил Вуди. — Мы все трое — кузены Гольдманы.

Она послала нам еще одну сногсшибательную улыбку:

— Отлично, кузены Гольдманы, рада была познакомиться.

Она чмокнула отца в щеку, сказала, что ей надо ненадолго уйти, и исчезла, оставив по себе только абрикосовый аромат шампуня.

Скотт считал, что втрескаться в его сестру — большая гадость с нашей стороны. Но мы ничего не могли с собой поделать. Александра поселилась в наших сердцах навеки.