Книга-ботокс. Истории, которые омолаживают лучше косметических процедур

«Жаль, но как раз так и не пойдет – ты можешь оставить все, что у тебя есть, по меньшей мере сейчас, но я не могу оставить тебе ничего на жизнь – как минимум не навсегда. Кажется, у тебя возникли проблемы в связи со старением. Именно поэтому я здесь. И я не грабитель. Я – Бог. Я же сказал. Сегодня людям требуется столько времени, чтобы наконец начать верить мне. Раньше было гораздо проще. Как только я появлялся, все падали на колени и начинали молиться».

Я глазею на старичка. Бог? В моей ванной комнате? Посреди ночи, в 4:48 утра?

А почему бы и нет?

«Мне нужно доказательство, или я вызову полицию», – говорю я, встаю и быстро натягиваю пижамные штаны. Если этот тип все же не окажется Богом, то, возможно, я успею влепить ему разок феном. А если он действительно Бог, то нет ничего страшного в том, что он увидит мой голый зад.

Старичок вздыхает и на глазах превращается в мою бабушку. В мою умершую бабушку, надо полагать.

«Теперь довольна? – бормочет моя бабушка, качая головой. – Дитя, у тебя есть еще минута и двенадцать секунд. Используй это время».

Черт. У меня отваливается челюсть, а затем мой мозг начинает работать с бешеной скоростью. Передо мной сидит Бог, и я наконец-то смогу расспросить его обо всем, что мне всегда хотелось узнать. Обо всем, что тревожит меня в последнее время и не дает мне спать по ночам. А еще обо всем, что всегда хотело знать человечество, но никогда так и не узнало.

И вот я делаю глубокий вдох и начинаю:

«Почему я должна стареть? И почему я должна умереть? Почему вообще только женщины становятся старыми, а мужчины вступают в свои лучшие годы? И почему ты придумал, что старение для женщин должно быть связано с ограничением плодовитости? Это ужасно нечестно и так по-мужски. Неудивительно, что тебя все считают мужчиной. В старении нет ничего забавного. Это я могу тебе сказать наверняка. Если ты действительно всемогущий, то ты, с позволения сказать, засранец. Я уже давно хотела тебе это сказать. И здесь мы говорим не только о старении, но и обо всех бедах мира. Всемогущие так не поступают. Это неслыханная наглость и свинство. Ты должен все изменить и должен сделать это прямо сейчас. Я думала, что мы созданы по твоему образу и подобию. Ты хоть немного стареешь? Нет, конечно нет, для тебя придумана вечность, а для нас ролятор. Ты, наверное, можешь принимать любой облик, даже 25-летней Жизель Бюндхен![2] Это подло. Форменное свинство. Я требую немедленного пересмотра всей системы, и конца голода в мире, и…»

В этот момент из насадки для душа послышался голос: «К сожалению, ваше время истекло. Спасибо, что воспользовались нашим сервисом выборочных посещений для трудных детей».

Я бросаю озадаченный взгляд на свою бабушку. Теперь слова разносятся, словно голос диспетчера на вокзале. Но это ведь не может быть правдой, так? У меня на глазах моя бабушка снова преображается – на этот раз в неопрятного типа с ботанской бородкой – и встает:

«Мне очень жаль, но меня ждет следующий визит. С этим ростом численности населения, произошедшим за последние годы, у меня значительно прибавилось работы. О сверхурочных часах я вообще молчу. «Плодитесь и размножайтесь!» Ах, если бы я знал, к чему это приведет, то, возможно, просто все забросил, но мудрые мысли всегда приходят гораздо позднее, чем следовало бы».

Тип с ботанской бородкой начинает медленно бледнеть, в его облике иногда мелькают очертания моей бабушки.

«Да, но… мои вопросы! Ты не ответил ни на один из них! Ты не можешь так просто уйти! Почему мы должны стареть? Почему я должна стареть? Почему мы должны умирать? И что с голодом в мире?»

Тип хихикает в свою бородку:

«Ах да, старение. Просто подумай об альтернативе. Девиз «Живи быстро, умри молодым» тебе уже не подходит. Этот поезд ушел. Что касается бессмертия, то оно для вас просто не предусмотрено, по крайней мере в этой системе. Я работаю над обновлением, но все это довольно сложно, не так, как ты, вероятно, можешь себе представить. Ты же знаешь, обновление программного обеспечения может нарушить работу всей системы».

Он исчез еще до того, как успел произнести эту фразу.

Серьезно?

Что это было?

Две минуты?

И я потратила половину времени на то, чтобы помочиться. Как это типично.

Теперь мне опять нужно помочиться. Когда я снова сажусь на унитаз, мне становится ясно, что все это был просто сон. С чего бы это Богу появляться ночью в моей ванной? У него есть дела и поважнее. Или?

Господи, дай мне спокойствие принять то, чего я не могу изменить, дай мне мужество изменить то, что я могу изменить. И дай мне мудрость отличить одно от другого[3].

Я сонно шаркаю в сторону кровати, и тут мне вспоминаются слова моей бабушки: «Меняй то, что можешь изменить, а всему остальному нужно просто радоваться». Хорошо, что в отношении старения ничего нельзя изменить. Альтернатива же еще более безумная. Здесь дорогой Бог был прав.