Книга чародеяний

– Вообще всё? И с Юргеном тоже?

Она испугалась, что обрадовалась слишком рано и зря упомянула его отца, но Берингар кивнул. Потом допил кофе и поднялся, явно не собираясь задерживаться дома.

– Не расслабляйтесь, – повторил он, выходя вместе с супругой в коридор. – И не верьте слухам. Даже если ты получишь письмо от кого-нибудь высокопоставленного, не верь тому, что прочтёшь, пока я не подтвержу это. Хорошо?

– Хорошо, – кивнула Адель. Её волновали такие слова, но надежда на скорый финал собрания, хотя бы собрания, перевешивала всё остальное; она не связывала молчание брата с этим событием напрямую, но искренне верила, что после разборок с книгой и с Арманом что-то прояснится. Был бы жив, здоров, а из остального выпутаться можно. Можно! Они всегда выпутывались.

Такая цепочка мыслей приободрила Адель, и она пожалела, что не может поделиться ею с братом.

– Если всё сложится удачно, скоро ты сможешь отправиться, куда пожелаешь, – негромко сказал Берингар, собираясь обратно в замок. – Я ведь обещал, что ты не будешь сидеть взаперти. Куда бы ты хотела?

Адель никогда о таком не думала. В прошлом ей не особенно хотелось повидать мир, слишком уж мрачные мысли занимали её голову, а потом всё сразу изменилось к лучшему… Она и ответила:

– Да никуда.

– Совсем? – Бер даже удивился, и Адель почувствовала, что сейчас взорвётся от умиления и нежности. – Я думал, тебе не нравится всё время сидеть дома.

– Это потому что тебя здесь нет, – заявила Адель и подождала, что он смутится, но промахнулась. Её встретил взгляд столь чувственный и горячий, что она сама с трудом поборола желание ненадолго закрыться руками. Руки нашли себе лучшее применение, обвив Берингара за шею. – Мне всё нравится… разве что…

– Разве что? – повторил он и сам же не дал ответить. Адель пришло в голову, что поцелуй вышел сладко-горьким не только из-за кофе, но она быстро прогнала эту мысль.

– В Прагу можно, – шепнула она. Берингар согласился, добавил, что в Прагу нужно, и ушёл.

Адель зачем-то открыла дверь ещё раз, зная, что его там нет. Только пустая комната дома Клозе. После этого она немного постояла в коридоре, перебирая в голове все новости, и решила проверить Шарлотту, словно несла за неё какую-то надуманную ответственность.

Ей удалось избежать лишних встреч с ведьмами Краус, и вскоре Адель уже стояла на пороге гостевой спальни – той самой, где впервые ночевала она сама. Сердце снова кольнуло воспоминание об Ингрид. Дверь была приоткрыта, так что не пришлось ни стесняться, ни стучать. Лотта стояла возле окна, скрестив руки на груди и привалившись к раме, и смотрела на кружащийся снег.

Адель собралась с духом и подошла к ней. Сказать было абсолютно нечего, да и вряд ли от неё ждали поддержки или добрых слов, но она думала не столько о пассии брата, сколько о своей счастливой судьбе. Если Арман и Лотта чувствуют друг к другу то же самое, ей сейчас должно быть тяжело. На большую глубину рассуждений Адель не хватило, зато она была откровенна.

– С ним всё будет в порядке.

Шарлотта вздрогнула и обернулась. В другое время Адель обзавидовалась бы её медовым глазам и приятной, не мертвенно-бледной коже, но, в конце концов, её саму уже переубедили… А вот волосы у них похожи, пусть не цветом, но каштановая грива Лотты тоже жила своей жизнью.

– Тебе виднее, – вежливо ответила она и подавила вздох. – Я верю, правда, просто это не всё.

– Мы с Арманом и не из таких передряг выходили… – Адель пришлось оборвать себя, потому что заготовленные слова не пригодились. К тому же, она даже не знала, о каких передрягах речь на этот раз. – У тебя случилось что-то ещё?

Не то чтобы ей было интересно, но какая-то доля любопытства проявилась. Да и грубо не переспросить, раз сама начала…

– Ты ничего не чувствуешь?

– Туманный вопрос. Что именно?

Лотта слегка прикусила губу и снова уставилась в окно. Адель проследила за её взглядом и увидела чёрную птицу, скачущую по дорожке по своим делам. Забавно, в полёте они кажутся такими важными, а по земле прыгают, как дети. На слабом солнце блеснул длинный клюв, распрямились крылья, и птица, разогнавшись, взлетела, чтобы исчезнуть за ближайшими деревьями – тёмное пятно, на фоне которого снег казался не просто белым, а ослепительным.

– Улетел, – еле слышно сказала Лотта. – Надеюсь, его никто не съест. Некоторые всё ещё убивают и едят грачей, представляешь? Их солят в бочках, просто ужасно… – Потом она нашла в себе силы улыбнуться. – Извини за эти глупости. Я, наверное, просто устала.

– Я так не думаю, – тут же возразила Адель. – Проклятое пламя, мне вечно не хватает слов, но я тебя понимаю. Предчувствие или… вроде того?

– Возможно, – беспомощно ответила она. – Я правда не знаю. Мне самой как будто всё равно, но другие ведьмы, сильные ведьмы, беспокоятся о чём-то. И я не могу определить, где кончается моё беспокойство за Армана и начинается… что-то другое.