Книга чародеяний

— Куда она пошла? — как ни в чём не бывало осведомился Арман. Ему было больно говорить, но это отражалось только на походке и дыхании. — Нельзя бросать её в таком состоянии надолго.

— В окно улетела, откуда мне знать. Арман…

— Понятно, — громче, чем следовало, перебил он и улыбнулся. Что самое ужасное, вполне искренне. — Значит, поищу позже. Пожалуйста, расскажи всё Берингару сам, я немного устал.

Нежелание Армана признавать собственную боль было понятно — если он это сделает, то никогда не сможет простить сестру, и всё-таки Милошу хотелось его переубедить. Он не стал, так и не решив, кто в этой ситуации больше прав. Из собора они вышли вместе, успешно миновали толпу верующих в экстазе и незаметно вернулись в особняк дю Белле, казавшийся каким-то нарисованным, целым. Живым…

VII.

«Природа, от которой берёт исток многая магия, так же безлика и подвластна настроениям, так же сера. Спокойная, плодоносная река — хорошее настроение и воля духа реки; бурная река, вышедшая из берегов, затопившая селение — настроение дурное, но река всё та же. Пламя греет и пламя убивает. Источник один, а силы могут быть как «тёмные», так и «светлые», соответственно — они всегда изначально нейтральны. Дальнейшее, говорим мы, зависит от сиюминутных намерений мага».

Книга чародеяний, теоретические главы.

***

Посвящается Е. Б.

Однажды в ящике бюро пана Росицкого застрял кот. Хвостатого негодяя пытались вызволить всеми правдами и неправдами: приманивали на молочко, на живую мышку, на дохлую птичку, ласкали и угрожали, заколдовывали и расколдовывали. Кошачьи умело противостояли чарам, точнее, они сами решали, когда им стоит подчиниться, а когда — нет; в этот раз решение сыграло не в пользу магов. Животное не могли оставить в покое, поскольку отцу семейства срочно требовалось что-то из злополучного ящика… Что случилось дальше и как кота достали — Милош не помнил, потому что был тогда совсем маленьким, но сцена у бюро с попытками вытащить кота запомнилась ему на всю жизнь.

Примерно так же выглядел допрос, учинённый Арману лекарем мадам дю Белле. Упорствуя в своём нежелании отвечать на простые вопросы, Арман не то что догнал — перегнал хвостатого коллегу в мастерстве упрямства.

Милош этого не понимал: если у тебя что-то болит — так и скажи, а то можно просидеть до поздней ночи и похоронить кого-нибудь зазря. Ладно ещё, мелкие повреждения или нежелание беспокоить близких, но это не тот случай! Арман давно совладал с лицом и казался даже спокойнее обычного, только лекаря его лицо не так волновало, как стремительно проявляющиеся синяки и отёки. Он, лекарь, был почти уверен, что это не перелом, а ушиб, но не мог утверждать наверняка.

— Хорошо, — лекарь не сдавался, хотя это стоило некоторых усилий с его стороны. — Хорошо, попробуем иначе. Вдохните.

— Я и так дышу, причём довольно давно, — напомнил Арман.

— А вы ещё вдохните, поглубже.

Не подозревающий подвоха Арман сделал, как ему велели, замер на полувдохе и поморщился, словно от болезненного укола. Лекарь развёл руками:

— И не говорите мне после этого, что вам не больно дышать!

— Это не так уж больно, — сию реплику Арман повторил уже несколько раз, впрочем, в разных вариациях. Милош считал про себя, потому что ему было нечего делать: огорошенный пропажей Адель, Берингар сбивался с ног со всеми женщинами, которые чего-то от него хотели, и Милоша оставили караулить писаря, книгу и раненого приятеля. В доме дю Белле они были, как за каменной стеной, и всё равно предосторожности никому не показались лишними.

— Это мы уже слышали, правда? — лекарь дал понять, что тоже умеет считать. — Позвольте мне сказать откровенно: ваш ребяческий героизм — вредоносная глупость, и, если уж вам безразлично собственное здоровье, пощадите меня! Я не могу определить степень повреждений из-за вашей нелепой бравады! Ещё не изобрели такого аппарата, чтобы смотреть сразу вовнутрь, знаете ли!

Милош удивился тому, какие разнообразные и в меру красочные слова знает лекарь и как богата его фантазия, и зевнул. Ему, в свою очередь, тоже хотелось, чтобы Армана оставили в покое, потому что надо было кое-что обсудить. Увы, желания Милоша сегодня никто в расчёт не принимал.

— Простите, — извинился Арман. Он действительно не хотел причинять неудобств костоправу, но это дела не упрощало. — Я в самом деле не могу вам помочь.