Книга чародеяний

Он бы ушёл, но сам плотно закрыл дверь. Как-то не пришло в голову бросать этих двоих, теперь придётся рисковать… Пан Росицкий с ума сошёл бы, прознай он о приключениях младшего сына! Но он не узнает. Милош отошёл за колонну и стал смотреть, держа наготове пистолет. Он думал о том, что будет, если ранить Адель несмертельно, и понимал, что скорее всего станет только хуже, а стрелять наповал он всё-таки был не готов. Не чужие люди, девочка ещё может исправиться, и вообще…

Остальные «вообще» потонули в искусственном шуме ветра. Адель стояла на коленях, выгнувшись так, что её сердце смотрело прямо на витражи, а голова — назад и вверх. Волосы ведьмы самовольно очерчивали круги вокруг её головы, широко раскинутые руки ворожили. Едва уловимые движения кончиков пальцев вызывали бурю. Милош отдал должное способностям Адель и нехотя перезарядил пистолет.

Арман в это время пытался подойти ближе. Рядом с Адель было спокойно, но к ней ещё надо подобраться… Всё ещё в облике священника, он делал осторожные шаги, и каждый раз его отбрасывало назад. Неимоверным усилием, напрягши все мышцы, Арман всё-таки смог заскочить в круг тишины, и Адель увидела его — не его, незнакомого мужчину в рясе и с крестом! Она подскочила, как дикая кошка, и бросилась на него, будто желая выцарапать сердце.

В этой борьбе оборотень не стал церемониться и просто отшвырнул сестру, что в чужом теле далось ему довольно просто. Адель, упругая, как пружина, оттолкнулась от пола и снова пошла в атаку, на этот раз сопровождаемая всеми вызванными ею ветрами. Пламя снималось с ближайших свечей и, соединяясь с ветром, превращалось в неуловимый и бешеный сплав стихий. Огненный ветер… Скамьи-то деревянные! Милош выбежал из укрытия, потеряв разом трость и шляпу, и принялся опрокидывать чаши с водой, чтобы потушить хоть что-то. Это помогло, хотя раненая накануне рука предательски заныла, а ураган по имени Адель серьёзно мешал передвигаться.

Эту часть битвы он пропустил, обернулся чуть позже и очень вовремя. Видимо, под воздействием чужих жестоких чар Арман утратил свой новый облик, но это его не спасло: даже видя в незнакомых тёмных одеждах родного брата, Адель продолжала его теснить. Видела ли она или только смотрела? Милош понадеялся, что в ведьме возобладает светлое начало, и только потерял время зря: Арман не мог даже встать под напором ветра и только закрывался руками, потому что в него летели всевозможные осколки. Цветные. Витражей больше нет…

Милош выстрелил не глядя вверх, на пол грохнулась люстра, разбрызгивая горячий воск и очередную церковную вонь. Это отвлекло Адель от брата, и она обернулась через плечо. Зрелище оказалось не только пугающим, но и трогательным. Милош смотрел в глаза Адель и понимал, почему Арман не в силах противостоять ей. Вся Адель была чистое зло, такое, как пишут в обличающих ведьм книгах — она рушила, не глядя, ломала, не думая, убивала, не собираясь поступить иначе. Наэлектризованные волосы, дрожащие от напряжения руки и ноги, раздувающийся чёрный плащ, искажённые губы и… живые глаза, полные боли и ужаса от того, что она сейчас делает. Во всём этом читался страх — Адель знала, что неспособна остановиться, и этого знания катастрофически не хватало, чтобы любовь к брату в её сердце взяла верх.

Видение продлилось не дольше секунды: взгляд у наследницы Гёльди снова стал затравленным и бешеным, и она вскинула руки над головой, будто собираясь покончить со всем одним ударом. Вся боль и унижение, все перенесённые страдания и обиды, всё терпение последних недель скопилось в одном месте и требовало выхода. Милош успел пригнуться и, свалившись на больное плечо, перекатился в последний момент за колонну, поэтому последний удар бури пришёлся на Армана. Милош ничего не видел, только слышал и ощущал — значит, наблюдал почти воочию, как от Адель расходится воздушная волна с огнём и стеклом и впечатывает в стены всё вокруг. Скамьи оторвались от пола, перевернулись и встретились с камнем; разбились чаши, оросив пол золотым дождём. Всё стихло, и Милош рискнул высунуть нос. Ему было очень страшно за Армана, оказавшегося абсолютно беззащитным. Если только он не догадался как-то дать отпор…

Тёмная неподвижная груда в углу — наверное, Арман. Не шевелится, но отсюда не понять. Адель застыла в центре развороченного ею храма и рассматривала свои дрожащие руки. Милош видел, как она сделала два неуверенных шага по направлению к брату, будто намереваясь проверить, как он… Сделала и отступила, отшатнулась, как от огня. Не от него — от себя и от того, что она сделала. И могла сделать ещё.

Не пришлось думать о том, как им всем покинуть собор: Адель взмыла в воздух, подобно перемещающемуся венгру Шандору, и исчезла чёрной тенью в разбитом окне! Милош не знал, что она умеет и такое, поэтому позволил себе поудивляться с полминуты, после чего выбрался из укрытия и поспешил к Арману.

— Ты цел?