Книга чародеяний

— Господин писарь? Ты уже лёг, когда мы провожали его, — подал голос Берингар. Вот на ком никак не сказались ни усталость, ни отдых: такой же спокойный, как всегда. Только весь в цветочек. — Старейшины решили не только дать нам отдых от круглосуточного наблюдения за господином писарем, но и проверить кое-что с ним самим. Не переживай, книга сейчас в надёжных руках: эти люди сами её создавали…

— Тем лучше, — без особой уверенности кивнул Арман. Берингар пожал плечами, полностью разделяя его сомнения. — Всё-таки после того, как за нами гнались…

— Не будем об этом, прошу вас, — забеспокоился пан Росицкий. — Я понимаю, как это важно, но, пока мы здесь одни и без женщин, лучше как следует расслабиться и отдохнуть. Эльжбета оставила нам прекрасный ужин, думаю, никто не против, если мы продолжим более приятный разговор за столом?

Против этого никто не возражал, и даже деловой Берингар не выказывал никакого недовольства. Так что Арман затолкал вглубь сердца все свои опасения и с удовольствием отдал себя в руки гостеприимных хозяев, которые нравились ему чем дальше, тем больше.

***

Изобилие красок, пестрота огней, весёлый гомон со всех сторон и постоянные вспышки света — ничто не могло сравниться с неописуемой мощью, текучей и подвижной, оседающей капельками пота на коже. Она резонировала, как звуковая волна в пустом помещении, хотя вокруг не было ни единой стены — неслышное и невидимое эхо отражалось от людей, и она рикошетила, как неудачно пущенная пуля, задевая не тех, кого хотела, метя повсюду и никуда. Это было то, что Адель никогда не могла описать словами, хотя испытывала постоянно внутри самой себя — это была чистая магия, неоформленная, не поддающаяся контролю. Магия была, кто бы что ни говорил, и её оказалось слишком много.

По пути Адель боялась, что утратит контроль и сделает что-нибудь не то, но на горе Броккен поняла, насколько глупы её опасения. Ведьмы собирались самые разные, кого-то она была во сто крат сильней, кого-то — слабее настолько же, только это ни на что не влияло: от того, как много их здесь было, и от того, какая сегодня ночь, единичная магия почти ничего не значила. Она оставалась с каждой ведьмой, но была подавлена силами остальных, как если бы оказалась зажата в ряду одинаковых зубчатых колёс и не могла делать больше, чем ей положено. Другими словами, Адель по-прежнему была сильна, но мощь окружавших её ведьм подавляла её сущность.

Это пугало, и Адель старалась держаться поближе к пани Росицкой. То, что их пустили, ещё ничего не значит… Формально допуск решал всё, но если она не сможет раскрыться? Все эти слова, непонятные обтекаемые термины, которые можно трактовать по желанию в зависимости от контекста, означали что-то конкретное, и Адель даже не знала, что. Какое-то ритуальное действо, одно из многих в эту ночь… Поможет ли оно ей сейчас? Этого никто обещать не мог.

— За мной, девочки, за мной, — командовала пани Росицкая. Одной рукой она держала дочь, другой — Адель; та сначала пыталась вырваться, потом решила, что это невежливо и небезопасно. Потеряться в такой толпе ей не хотелось, ну а что до манер — пани Эльжбета явно привыкла и не к такому, и ей все проблемы и заскоки Адель казались незначительными мелочами. Это не оскорбляло, потому что обижаться на ведьму такого ранга, которая к тому же спасает тебе жизнь, слишком даже для дикой и не очень-то воспитанной девушки.

А ранг у пани Эльжбеты был, и ещё какой. Не существовало единой иерархии, кроме тех, какие выдумали чародеи, чтобы держаться вместе, но все эти старейшины, послы и прочая ерунда — они ничего не значили, когда за дело брались ведьмы. Тут-то сразу видно, кто плох, а кто хорош! Пани Эльжбета была лучшей. Так казалось Адель, которая не знала всего: на самом деле, лучших набралось бы около десятка, просто не все здесь присутствовали. Когда пани Росицкая поднималась по склону (она выбрала обычный пеший путь, чтобы как положено провести своих спутниц), перед ней расступались. Когда пани Росицкая поднялась, смолкли все разговоры, а потом напоенный кострами и травами воздух разорвался от радостных криков. Когда пани Росицкая вынула шпильки, несколько незнакомых ведьмочек подлетели к ней, чтобы поймать волну огненно-рыжих волос.