Книга десяти заповедей

Карим не отвечал, не веря в их добрые намерения. Ему казалось, что кукуруза играет с ним, забавляется. Но внезапно он почувствовал, как мягкие листья обвили его тело, он вознёсся вверх, где с высоты птичьего полета он смог увидеть выход из лабиринта – оказывается достаточно простой. Растения опустили его на землю. А он помчался по дороге – маршрут выхода из лабиринта он успел запомнить. Карим выбежал на центральную площадку, не раздумывая бросился в один из лучей-коридоров, но сделав один поворот, оказался в тупике. Ему становилось ясно, что правильный луч был правее и он спешил обратно. Но, возвращаясь к площади-солнцу, снова сворачивал в неправильный коридор, и снова оказывался в тупике, перед сплошной зелёной стеной. В отчаянии нервы его не выдерживали, он срывался на крик, обрушивал свою ярость на стебли кукурузы, пытаясь переломить их молодые тельца. Перед тем, как потерять сознание, он услышал возмущённое:

– Мы же тебе помогли!

Неизвестно, в каком по счёту сне Карим, наклоняясь к корзинке, почувствовал, что движения даются ему тяжело. Вид руки, протянутой к корзинке, испугал его – это была рука старика. Карим в ужасе стал ощупывать и оглядывать себя со всех сторон. Он обнаружил длинную седую бороду, но, самое главное, он почувствовал физические изменения. При движениях суставы отдавали болью, в груди появилась одышка, сердце билось неровно и все тело было тяжелым.

– Вот я уже и старик, – обреченно подумал он.

Ноги не держали его. Ему захотелось сесть, но Карим понял, что если он сядет на землю, то без посторонней помощи ему уже не подняться – так и остался стоять, не сдерживая горячих слез, которые потекли по его щекам. Он смотрел на свои дрожащие пальцы, видел старческую кожу со множеством темно-коричневых пятен. Дотронулся подушечками пальцев до лица – оно было сухим и сморщенным, словно сушёное яблоко. Слабость и апатия охватили Карима.

– Вот я уже и прожил жизнь, сам не зная, как. Но прожил. У меня, наверняка, были жена, дети и даже внуки. Были дом и сад – такие, какими я себе всегда представлял. Н-да! Все это уже было, а я и не помню. Но почему-то мне и не горько… – старик махнул рукой. – Какая разница?! Ведь все это в прошлом…

Он равнодушно смотрел на корзинку, стоящую перед ним, и впервые за все это время, не дотронулся до неё, закрыл глаза и представил себе свою прожитую жизнь:

– Я, наверное, купил себе тот самый автомобиль… Ведь я так хотел. Наверняка, купил! И, наверное, женился на Ясмин. Да-да! Так все это должно быть… И выучился! Да! Я определенно закончил университет. И мой отец гордился мной. Все это было! И у меня была прекрасная работа. И я достиг там успеха. Владимир ведь говорил, что моя профессия приведет к успеху. У меня была прекрасная жизнь! Да! Определенно, была…

Карим задремал, сидя на земле. Когда он открывал глаза, то видел перед собой странные предметы, но не понимал их значение. Взяв в руку что-то круглое, он чувствовал приятный запах – еда. А как это называется, он не мог вспомнить.

– Круглое, красное, съедобное, – размышлял он, – я сказал «круглое». А что такое круглое?

И его снова тянуло в сон. Во сне он видел девушку, растерянную и расстроенную, спрашивающую его о браслете. Он видел себя, стоящего за прилавком с сухофруктами, крепко сжимающего браслет в заведенных за спину руках. Иностранка смотрела на него просящими глазами, и он чувствовал, как ему становится жарко от собственной лжи:

– Нет! Ничего не находил. Я целый день по эту сторону стою. А вы финики купите! Они любое горе залечат! Возьмите один! Попробуйте! Такая сладость!

Девушка качала головой и снова наклонялась к земле в поисках потерянного украшения. Рядом с ней стоял спутник, который уговаривал:

– Брось ты это! Мы уже опаздываем. Идем же! Я куплю тебе новый!

Слушая их, Карим улыбался и его переставала мучить совесть.

– У этой девушки дорогая сумка. Так что не обеднеют. Зато Ясмин обрадуется, когда я ей подарю браслет. А эта раскосая богачка сама виновата! Растяпа! В следующий раз будет внимательнее!

Иностранцы ушли, а Карим расслабился, представляя себе, как он преподнесет подарок и что скажет.

– Я подарю только с одной подвеской, с пирамидкой. А скажу вот так: «Ясмин, когда мы поженимся, мы поедем в свадебное путешествие в Каир».

Он улыбнулся – туда попасть проще всего: там живёт сестра матери

– Другие подвески буду дарить по праздникам. Следующей будет Эйфелева башня. Ясмин всегда хотела Париж посмотреть, – сердце его теплело от таких мечтаний.

Картина зарябила и её место заняла другая. Белое нещадное солнце заливало ярким светом базарную площадь. Карим стоит за прилавком. Перед ним – толстый мужчина спрашивает о портмоне:

– Сам виноват, раззява! Где оставил? И не помню! Меня отвлекли. Я ведь у вас курагу покупал. Не у вас оставил?

– Нет, не видел! Сожалею, – врёт Карим, качая головой и разводя руками.

Когда мужчина ушёл, Карим достал портмоне из своей сумки, вынул бумажные купюры, вытряхнул мелочь… Затем отошёл, чтобы выбросить бумажник в урну для мусора.