Книга Дока

В мареве, поднимавшемся над столиком и заполнившем уже все кафе, здешнее мешалось с иным. Слоны шли сквозь стены – глинобитные и сложенные из бревен, каменные и бетонные, – взрывая кладку, расшвыривая кирпичи и доски, расщепляя ткань времени и пространства. И Клемс протянул руку и Док положил свою ладонь поверх его ладони, а потом стол взорвался, разлетаясь сотнями щепок во все стороны.

Никого не задело.

Девочки Дока

…Как будто Дока мы потеряли в Климпо, девять лет назад.

С ума сойти – время летит. Как будто вот на прошлой неделе еще мы с ним пахали носом грязь на полосе, или сидели у него и молчали, просто глядя в камин, что еще делать, когда всё друг про друга известно?

Да, всё, хоть он, может, и не догадывался. Но я понимала что к чему. И когда в Климпо у нас случилось минус два, он и Клемс, и лежали рядом в вертолете, я подумала: повезло им, что так. Вроде бы я так подумала.

А у Дока остались три девочки.

И как будто никто не знал об этом. И только вчера вдруг ребята мне их буквально сунули в руки: на.

Я думала, они и забыли давно, что я, в общем, девочка – по крайней мере, когда-то была ею. Но бессознательное рулит, особенно коллективное. Вдруг, ни с того ни с сего, мне вручают этих трех. Спрашивается: что я должна с ними делать?

Отпихиваться и отказываться было бессмысленно. Ясно же, что никто их себе не возьмет, хоть это и Дока «наследство». Хотел бы кто – взял бы. О других его штуках до споров доходило – кому взять. А девочки никому не нужны.

Странно вообще, что только сейчас о них речь зашла, если Дока уж девять лет как нет.

Странно.

Док такой – язык не поворачивается сказать «был», потому что в это верится с трудом. Как это – девять лет уже его нет с нами? Буквально же вчера… или позавчера? На прошлой неделе, точно, перед самым Рождеством. Что-то мы вместе делали. Может, заворачивали подарки ребятам? Док у нас главный затейник. И вообще с причудами. Ему можно, он самый умный.

Однако такого номера и от него не ожидала: три девочки. Все около двенадцати дюймов ростом, две такие несуразные, головастые, а одна – почти нормальных пропорций; одна из головастых – с тоненьким тельцем, другая пузатенькая, и шапочка на ней с острыми ушками, а улыбка оснащена вполне недвусмысленными вампирскими клычками; та, что почти нормальная, по лицу разрисована черной и красной краской, настоящая кукла-калавера, и рот у нее перечеркнут короткими черными штрихами, как будто зашит. В общем, из трех всего одна нормальная, только рыжая. Это если не считать, что дюйма четыре из ее росточка приходятся на голову. А так ничего, волосы рыжие, глаза розовые – дитя как дитя. По сравнению с клыкастой и с черепушечкой – покой разуму, отдохновение душе.

В общем, Док в своем репертуаре. Если вам мало странности в том, что здоровый мужик разводит кукол, то нате успокойтесь: куклы сами по себе страннее некуда.

Или я ничего не понимаю, но в моем детстве, когда я была девочкой и возилась не только с машинками и пистолетами, вот с этими я бы в одной комнате спать побоялась. Хотя и фиг бы сказала кому.

Но теперь – не тогда, теперь я этих к себе взяла почти с радостью. Не знаю, как так вышло, только мне от Дока ничего больше и не осталось, кроме этих вот… И когда же, получается, всё разобрали? А где я была? Вот чёрт, и не помню. Как смыло всё, как будто на песке всё было написано, волна прошла туда-обратно, и нет ничего.

Но Док-то был? Точно был, вот на той неделе мы с ним… Как будто бы.

Нет, я не столько выпила вчера, я столько не выпью. Просто путается всё. Док – он и сам странный такой, и всё вокруг него такое.

И вот я этих его «сироток» домой принесла и на каминной полке устроила.

Что, говорю, сестренки, где ютились девять лет?

Смотрю, платьица на них свежие, не пыльные, не особо и мятые. И такие мимими, такие пусечковые, сил нет, смешно мне стало, что Док своих малявок вот так вырядил: в кружавчики, в оборочки, в фартушки, и всё работы явно ручной, домашней… Надеюсь, он это не сам. Да хоть бы и…

И смотрю на них, любуюсь, а они на меня… Вот так глазами – с недоумением и настороженностью, как будто в упор спрашивают: что ты несешь, дура старая, какие девять лет? Вот так все три в один голос.

Тут меня к дивану и пришпилило. И холодом ледяным поверх.

Я чего только не видела. Где только не бывала. Не к ночи будь сказано оно.

Но вот такого, чтобы так – нет уж, увольте. Я не нанималась и не подписывалась.

Одна радость, диван подо мной сухим остался, и это правда чудо.

Выдохнула потихоньку, смотрю: ничего такого, куклы как куклы. Странненькие, страшненькие, но ничего пугающего в них нет. Ух. Тьху. Ничего себе. Ладно, понаблюдаю, мало ли – может, проверяться пора.

И тут же забыла об этом.

Дело к ночи, праздники отгуляли, режим. В спальню их, конечно, не потащила, еще чего. И не потому что испугалась. Просто – есть куклы для спальни, а есть вот такие. Для каминной полки. Здесь им и веселее – вон, на елке ангелы, пусть им глазки строят, а я как-нибудь лучше эротических снов посмотрю, с мужиками, пляжами и прибоем, да.