Книга драконов

Драконоубийца. Майкл Суэнвик

Майкл Суэнвик (michaelswanwick.com) получал премии «Хьюго» за свои произведения на протяжении пяти из шести лет подряд, а также удостаивался премий «Небьюла», Теодора Старджона и Всемирной премии фэнтези. И еще проиграл больше наград, чем любой другой писатель в истории жанра. Суэнвик написал десять романов, более полутора сотен рассказов и бесчисленное множество малой прозы. В числе недавних его работ – «Мать железного дракона», завершающая трилогию самостоятельных фэнтезийных романов, которая началась более двадцати шести лет назад с «Дочери железного дракона», и роман «Город под звездами», который он писал в соавторстве с Гарднером Дозуа и закончил уже после смерти друга. Свою часть романа Суэнвик посвятил ему. Суэнвик живет в Филадельфии с женой, Мэрианн Портер.

Любая дорога и открытая дверь представляет постоянную опасность для человека, склонного действовать по наитию. Олав стоял однажды весенним утром на пороге своего коттеджа, и дорога выглядела такой чудной, что он не мог воспротивиться желанию ступить на нее, а потом сам не заметил, как она привела его к морю. Там он наткнулся на торговое судно, чьей команде требовались рабочие руки. Он выучился моряцкому ремеслу, сражался с пиратами, убил кракена, отрастил бороду, проколол ухо, а в одну памятную ночь выиграл целую пригоршню рубинов всего за один карточный розыгрыш, а потом потерял их все из-за трактирщицы, которая подсыпала ему в эль снотворное. Двумя годами позже он потерпел кораблекрушение близ Туле и спешно женился на ведьме с татуировками на лице и подпиленными до остроты зубами.

Однако брак продлился недолго. Однажды Олав вернулся с охоты, принеся на плечах рыжего оленя, и увидел, что его жена совокупляется с демоном, которого призвала из одного из семи адов, что лежат в средине мира. Он убил их обоих и бросил горящий котел на соломенную крышу ведьминой хижины и вместе ней позволил сгореть своим воспоминаниям.

Тогда, больше ничего не имея, Олав ушел пешком, чтобы увидеть, что лежало к югу. Чуть дальше по дороге всегда было что-то любопытное. Всегда была причина не оставаться на прежнем месте.

К югу было лето. Казалось, оно было там всегда. Олав, словно вода, спускался по склону, берясь за любую работу, что попадалась под руку, и выполняя ее, пока не набивал карманы, а потом уходил все дальше и дальше. Он рубил лес, строил стены, вил веревки и охранял караван, странствующий по пустыне, на который однажды ночью напали разбойники, ставшие убивать всех без разбору, включая женщин и рабов. Он зарубил пятерых, прежде чем понял, что защищать больше некого, кроме смуглого сына торговца, и, подхватив его, запрыгнул с ним на коня и ускакал.

Олав вернулся из того путешествия с превосходным конем, удобной скаткой, седлом, видавшим лучшие времена, и мальчиком-слугой.

Караванная тропа наконец привела их к стоячемукамню на вершине высокого хребта, у чьего подножья росли кустарниковые леса, а за ними, на горизонте, тянулась голубая полоса, которая могла быть океаном. Камень был покрыт рунами, которые ничего Олаву не говорили. Однако Наал, его мальчик, сумел их прочитать.

– Здесь говорится, вся земля, что лежит дальше, принадлежит свободному порту Хешему. – И указал рукой. – Это там, где Бесконечные горы касаются моря. Бухта мала, но горы вдаются в сушу на многие сотни бариди, поэтому все торговые пути лежат через нее.

– Выходит, ты можешь читать эти загогулины?

– Мой… меня научили.

– Что еще там говорится?

– Что Хеш Хешемский приветствует всех честных людей. Но дурные путники будут подвержены пыткам и преданы смерти.

Олав рассмеялся.

– Что ж, думаю, нам придется рискнуть.

Они двинулись навстречу морю. Самого Хешема не было видно, но когда они разбили лагерь, в воздухе ощущался запах солончаков. Пока Наал собирал хворост, Олав вышел в сумерки и вернулся с парой зайцев. Он разжег костер с помощью куска кремния, который достал из своей сумки, и рукояти ножа, а потом передал инструмент мальчику, чтобы тот разделал мясо и приготовил вертела. Потом, наконец, забрал нож и сам вырезал пару дубин.

– А управляться с оружием тебя учили? – спросил он.

– Немного.