Книга драконов

Когда моему брату Раймбауту исполнилось двадцать четыре, милорд герцог решил последовать зову сердца и совести и присоединиться к солдатам Божьим, которые сражались в Утремере с язычниками. Поступок красивый и благородный – по крайней мере так говорили. И конечно, милорд герцог призвал жителей и пользователей своих земель пойти с собой, поскольку в одиночку на войне было ничего не добиться, даже пэру королевства, чьи предки были герцогами Каскенаиса, когда предки короля еще гонялись за козами в горах. Мой отец был для этого слишком стар, поэтому Раймбаут пошел вместо него.

Вы когда-нибудь задумывались, сколько все это стоит? Кольчужная рубашка – раз. Пара кольчужных шосс до голеней – два. Бригантина – три. Шлем с предличником – четыре. Гамбезон, поддоспешник, две рукавицы – пять, шесть и так далее. Еще боевой конь, две вьючные лошади, три иноходца для его оруженосца и двух воинов. Один меч, два копья, один щит, и так далее и тому подобное. Всего восемьсот тридцать шесть энджелов. Прибавьте к этому дорожные и бытовые расходы…

Вот только ему добавлять не довелось. Он умер от дизентерии спустя три недели после того, как ушел. Армия в тот момент отступала, и им пришлось бросить его тело вместе со всем дорогим снаряжением. Враги предположительно подобрали его вещи и продали братьям Тедески, которые скупали все награбленное и продавали обратно Защитникам Веры на Форгейтской ярмарке в Эскре. Но беспокоиться нечего, сказали ему герцогские маршалы: там, откуда он пришел, добра осталось куда больше. Долг по-прежнему не был исполнен, а у моего отца оставался еще один сын. Так что ничего страшного.

Две тысячи энджелов, которые мой отец получил, заложив свою землю близнецам Экмалота под три процента, чтобы отправить в Утремер сначала Раймбаута, а потом и меня. Сами ведь знаете поговорку про дурака и его деньги, да?

С другой стороны, если бы я достиг успеха, его величество отдал бы мне закладные и еще тысячу энджелов наличными. А тысяча энджелов это большие деньги.

Но сперва – найти дракона. Это не так легко, как кажется. Их вид не происходит из нашей части света: здесь слишком холодно, а хороший зимний мороз – куда лучшее средство борьбы с вредителями, чем сотня рыцарей, будь они с зачарованными мечами или без. Единственные особи, которые встречаются к северу от Срединного моря, это те немногие, кого благородные лорды привезли из Утремера в качестве сувениров или подарков для тех, у кого есть все.

Писание говорит нам, что блаженнее давать, нежели принимать, и хотя у меня есть сомнения, что это следует брать за общее правило, но если речь идет о подарке в виде дракона – то оно безусловно верно. Для начала вам придется построить ему специальный дом, чтобы его там поселить, с толстенными каменными стенами и полом с подогревом, а потом кормить его непомерным количеством мяса, а если, не дай бог, гнусная тварь вдруг ускользнет от вас и даст себе волю на земле вашего соседа, то вам придется с этим разбираться, либо найти какого-нибудь бедного дурака, который будет разбираться вместо вас. Если, конечно, вам не посчастливилось соседствовать с юным недоумком, который бесплатно вырвет дракону язык и разобьет ему голову, но такого не случается почти никогда. Разве бывают кретины, способные на такое?

Я только что сказал, что драконы не могут пережить северную зиму, и это почти правда. Из тех немногих, что сбегали, еще более немногие переживают. Обычно они находят глубокую пещеру, чтобы защититься от мороза и пронизывающего ветра и впасть в спячку до самой весны. Такие пещеры редки и расположены далеко друг от друга, и там, где таковые имеются, как правило, недостаточно овец и коров, чтобы дракон смог прокормиться и отложить жировые запасы, которых хватило бы до весны.

Вообще же единственное место к северу от Сяйва, где разумно ожидать встречи с драконом, – это где вересковые пустоши подступают к предгорьям, близ рыночного городка под названием Луси. Богом забытое место. Кровавая река – названная так, потому что красная от ржавчины с месторождения руды в Вил-Джехане, и такая ядовитая, что до самой Бок-Луси вдоль ее берегов ничего не растет на сотню ярдов от воды, – делит глубокую обветренную долину, одна половина которой (около двух тысяч акров) засажена овсом и ячменем, тогда как другая – поросла мелкими кривыми дубами, которые разве что на дрова годились. К северу от города было четыре деревушки, и все это вокруг небольшого полуразрушенного господского дома, где де Лусы жили около трехсот лет и где вырос я сам.