Книга еретиков

Изложение Сотириха Пантевгена, представляющее то, как он понимает слова: Ты ecu приносяй и приносимый[661].

Сотирих: Узнал я, что на Соборе какие-то два диакона спорили между собою о каком-то догмате и что каждый из них имел на своей стороне кое-кого из весьма ученых мужей, но я не мог узнать о содержании спора. Не был ли и ты там?

Филон: Был и внимательно вслушивался в речи обоих. <...> Суть слова, кратко сказать, состояла в том, что природу, воспринятую Словом, то есть Тело и Кровь Свою, Он принес не Отцу только, но и Божеству Единородного. Это выражение смутило как многих других, так и некоторых мужей, отличных по добродетелям и уму, так как не только несогласно с нашими началами, но и вводит разделение по Несторию. Потому что если из этих природ одна приносит, а другая принимает, то необходимо и приносящую как Архиерея и Жертвоприносителя называть ипостасью, и ту, которая как Бог принимает жертву, тоже называть ипостасью. Но это смертная погрешность Нестория[662].

Сотирих: Как опасно, не знаю, как назвать, невежество или заблуждение сказавшего так! Потому что даже если бы он сказал так, что Бог-Слово, став человеком, Сам как священник по воспринятой [природе] принес жертву, и Сам опять как Жертва был принесен по плоти, и, наконец, Он же как Бог принял жертву, и во всем этом ипостась приспособлял по действиям природ, то и в таком случае я сказал бы, что эта речь не совсем безопасна. А говорить, что раздельные природы действуют сами по себе, не обращая внимания на ипостась, весьма опасно и сопряжено с большими затруднениями[663]. <...> Те, которые мирятся, имеют обыкновение принимать что-либо друг от друга в залог мира. А поскольку и нам, оскорбившим Бога, надлежало примириться с Ним, то, нисколько не отступая от Божественной благости, Сам прежде положив начало, Бог-Слово, восприняв нашу сущность, даровал нам взаимное оставление грехов, избавление от заблуждения, оказав многие и чудные благодеяния. Поскольку же надлежало нам возблагодарить и Отца за усыновление, а у нас не было ничего чистого, ничего достойного Его величия, потому что все омрачал грех, то Сам Богочеловек-Слово, восполняя нашу нищету, как Посредник со стороны человечества, принес Свою кровь, непорочную жертву, спасительное умилостивление, действительнейшее для примирения нашего с Отцом. <...>

Филон: Но если... жертва приносится Божеству Отца, а оно и Божество Единородного, то что мешает говорить, что она приносится и Божеству Единородного?

Сотирих: Конечно, мы признаем Божество нераздельным в трех Лицах. Но, как мы уже сказали и теперь повторяем, приношение было не природе Отца, а ипостаси Отца, так что и приносящий принес ипостасно, и принимающий принял не иначе как ипостасно. Потому мы вдвойне погрешаем, когда и нераздельную природу с твоей точки зрения разделяем, и природам приписываем свойства ( ἰδιώματα) ипостасей. Кроме того, если на том основании, что у Отца и Сына природа общая, общее и принятие жертвы, то необходимо следует, что и воплощение – общее Обоим. И далее, если воплотилось Божество Слова, а Божество одно и у Отца и у Духа, то, конечно, выходит, что воплотились и Отец и Дух. Видишь, к каким нелепостям приводит твое предположение! <...>