Книга формы и пустоты

Здесь переулок кончался. Когда наконец биение сердца замедлилось, а дыхание успокоилось, он осознал, что отрывистое скандирование трещин стихло, и теперь все, что он слышал – ошеломительное отсутствие звука, как будто он был во сне и под водой. Он прислушался. Тишина. Он потряс головой, чтобы прочистить уши, и это вроде бы помогло. Бенни закрыл глаза. Мир звуков постепенно восстанавливался. Где-то в глубине переулка взвыла кошка, а вдали на проспекте сигналили машины. То ближе, то дальше слышались гудки товарных поездов, которые поднимались из гавани и несли в своем звуковом следе случайные образы, похожие на обрывки мусора, подхваченные восходящим по спирали потоком его памяти. Перед его мысленным взором вставали высокие зернохранилища на железнодорожных станциях, конические горы черного угля и яркой серы на погрузочных площадках и сплавные бревна на гулких площадках по ту сторону пролива. Даже с закрытыми глазами он видел все это.

В детстве отец часто водил его на железнодорожную эстакаду, выходящую на гавань, где разгружались большие контейнеровозы из Азии. Корабли тянулись неровными рядами до самого выхода из пролива, и они с Кенджи стояли там, считали их и называли товары, которые, предположительно, в них лежали.

Грузовики, тракторные прицепы, рисоварки, внедорожники, кроссовки «Найк»… Вскоре игра превратилась в перечисление всего того, что они хотели, но не могли позволить себе купить. Sony PlayStation 3, Xbox 360, ударные установки Yamaha, спортивные автомобили Nissan GT‐R, усилители Yamaha MX‐10000, микроволновые печи и совершенно новая швейная машинка «Brother» для мамы. Бенни помнил, как он стоял на высоком мосту, прислонившись к отцовским ногам. Он чувствовал легкие руки отца на своих плечах. Он видел мужчин и женщин, которые занимались чем-то в заросших сорняками посадках вдоль железнодорожных насыпей, и он помнил прикосновение теплых отцовских рук, которые мягко поворачивали его голову в сторону далеких гор. «Посмотри выше, Бенни! Смотри выше!»

Открыв глаза, он с удивлением увидел, что все еще стоит в переулке, прислонясь к холодному кирпичу. Он никогда раньше не заходил так далеко по переулку один. Он подумал, не вернуться ли домой, но пока еще не готов был к встрече с матерью. Переулок выходил на узкую поперечную улицу, за которой находился небольшой заросший травой парк, неожиданный кусочек леса в центре города. Проходившая через него извилистая дорожка вела к большому старому платану, под изогнутыми ветвями которого стояло кружком несколько скамеек. Скамейки показались Бенни знакомыми. Над головой старомодная садовая лампа освещала покрытый листвой подлесок театральным светом так, что он больше походил на сцену, чем на парк. В сумраке, скрывавшем дальнюю сторону парка, виднелись силуэты синих шатров и палаток лагеря бездомных, но на скамейках под платаном никого не было, место казалось подходящим, чтобы посидеть, отдохнуть и собраться с силами перед возвращением домой.

Бенни натянул капюшон на голову и оторвался от стены. Перейдя улицу и войдя в парк, он понял, где находится. Он никогда раньше не видел этот парк ночью, но днем отец его сюда водил. Кенджи сажал его на какую-нибудь скамеечку рядом со старыми китайцами, сидевшими там с газетами, и просил посидеть, а сам отходил поговорить со знакомым. Бенни не боялся. Отец никогда не отходил слишком далеко, старички-китайцы были добрыми, а иногда отец давал ему кусок хлеба покормить голубей и ворон. В теплую погоду некоторые старики приносили в парк певчих птиц в клетках, чтобы те тоже подышали свежим воздухом. Иногда они разрешали Бенни покормить своих птиц, и птицы начинали петь.

Ночью птиц не было видно. Голуби устроились на карнизах зданий в центре города, а хриплые вороны спали в ветвях платана. Черные вороны сливались с темнотой. Бенни не видел их, но чувствовал, что они там, и мысль о том, что они спят на деревьях, успокаивала его. Он направился по дорожке к скамейкам, держась подальше от темных палаток, а затем остановился. С поросшего травой участка, окруженного скамейками, доносились голоса. Он присел на корточки за мусорным баком и прислушался. Это были не голоса вещей. Это были голоса людей. Их было немного. Несколько человек. Говорили по-английски. Они не слышали его шагов, потому что на нем были мягкие кроссовки. Бенни проверил уровень тревожности: синий (быть начеку, риск нападения обычный). Вроде большой опасности нет, но лучше, наверное, уйти. Он осторожно поднялся. Теперь ему было видно их: трое парней сидели на брезенте за одной из скамеек и ели что-то, передавая по кругу контейнер из фольги. Возраст их он не мог определить. Они были пепельно-серого цвета, и от них доносился запах марихуаны. Это был запах Кенджи, и сердце Бенни забилось быстрее. Он хотел уйти, но вместо этого бесшумно шагнул вперед.