Книга гор: Рыцари сорока островов. Лорд с планеты Земля. Мальчик и тьма

– Объяснили ему причину?

– Да. Он умеет задавать интересные вопросы.

Голос Эрнадо вдруг неуловимо изменился.

– Капитан, разрешите связаться с космопортом назначения?

– Со Схедмоном? Зачем?

– Дать заказ на подготовку гипертуннеля к Земле. Мы сможем отправить мальчика домой через несколько часов после посадки.

Я присел на корточки перед пультом, взглянул в лицо Эрнадо поверх мерцания индикаторных панелей. Оно было, как всегда, невозмутимо, лишь глаза стали еще холоднее и невыразительнее, чем обычно. Но в этом, наверное, повинен синеватый отсвет включенных экранов.

– Эрнадо, ты понимаешь, что означает кварковая бомба на рейдере сектантов?

– Разумеется. Они хотят уничтожить Землю.

– И ты предлагаешь отправить мальчишку на планету, которая в любой момент может превратиться в облако пыли?

– Да. У них ничего не выйдет. Иначе сектанты давно уничтожили бы планету, переправив бомбу через гипертуннель. На нашем корабле мальчик в большей опасности. Следует отправить его на Землю.

– Эрнадо, опомнись, – тихо сказал я. – Ты несешь чушь. Если это твое окончательное мнение, то лучше закажи гипертуннель до Тара. Принцесса навесит тебе погоны покруче.

Эрнадо вздрогнул и опустил глаза. Произнес неожиданно растерянным голосом:

– Извини, Сергей… Я не подумал. Но мне кажется… казалось, что это необходимо.

– Вредное влияние Редрака, – попытался я улыбнуться. – Может, прислать тебе на смену Ланса? Потренируемся на мечах или отдохнешь?

– Нет, Серж. Спасибо, я в полном порядке. Это моя вахта.

Я пожал плечами и вышел из рубки.

Когда Данька попросил Ланса показать ему фотографию Храма, он действительно задал очень интересный вопрос.

Фотографий Храма в природе не существовало. Равно как и видеопленок, кристаллографий и кинофильмов. Храм не позволял фиксировать себя ни на одном из существующих носителей информации. Природа этого оставалась загадкой – одной из миллионов загадок Храмов.

В лучшем случае место Храма на фотографии занимало расплывчатое пятно. В худшем – засвечивалась вся пленка. Магнитные носители просто стирались, прочнейшие кристаллы оптической записи разрушались. Храмы словно считали себя нефотогеничными и упорно препятствовали любым попыткам запечатления. Тем планетам, где Храмы до сих пор оставались предметом поклонения, приходилось довольствоваться картинами многочисленных художников, избравших темой своего творчества огромные зеркально-черные шары. Надо признать, выглядели эти своеобразные иконы весьма впечатляюще – причем некоторые по точности немногим уступали фотографиям.

Я вспомнил, что на Схедмоне было что-то вроде музея, посвященного Храмам, и решил непременно выкроить полдня, чтобы показать его Даньке. В музее наверняка великолепная картинная галерея… А потом можно будет пройтись к Храму Схедмона.

Приняв душ и повалявшись полчаса на койке, я выбрался из каюты. Дремлющий в кресле Трофей проводил меня взглядом прищуренных желтых глаз и вопросительно тявкнул.

Странный зверь оказался потрясающе смышленым. Это еще больше увеличивало мою неприязнь к пэлийцам – если только ей было куда увеличиваться.

Войдя в лифт, я ткнул кнопку с номером тренировочного зала. Обычно это самое оживленное место на военных кораблях, но мой экипаж был настолько малочислен, что я надеялся позаниматься с мечом в гордом одиночестве…

Надежды не сбылись. Посредине маленького круглого зала стоял Клэн и лениво отмахивался мечом от Ланса и Редрака. Клинки у обоих пилотов были уже порядком укорочены. В сторонке лежал на полу Данька, крутя в руках маленький фотоаппарат. Он явно решил заснять бой в необычном ракурсе.

При моем появлении тренировка прекратилась. Пилоты отправились к стойке с оружием – менять мечи, Данька вскочил с пола, навел на меня объектив и сфотографировал прежде, чем я успел согнать с лица недовольное выражение. Клэн остался стоять, опустив меч. Я заметил, что кожа у него приобрела легкий оранжевый оттенок – как у стен тренировочного зала.

– Ты хорошо дерешься, – сказал я.

Клэн кивнул:

– Я специализировался в ближнем бою. Ничего лучше одноатомного меча для схватки в нейтрализующем поле не придумано.

– А плоскостные диски? – ревниво спросил я.

– Оружие против толпы. Шоррэй Менхэм доказал, что настоящему профессионалу они не страшны.

Я не стал спорить. У Шоррэя была нечеловеческая реакция, он мог уклониться от летящих дисков, а для меня это навсегда останется недоступным. Но кто знает, какую скорость движения в бою считают нормальной клэнийцы…

– Прошу капитана о спарринге, – продолжил Клэн.

– Не думаю, что окажусь интересным соперником, – с долей сожаления ответил я. – Уровень подготовки у меня, Ланса и Эрнадо примерно равный. У Эрнадо наверняка даже повыше.

Клэн слегка улыбнулся – первый раз за все время на корабле. И сказал: