Книга японских символов. Книга японских обыкновений

Содержание памятника очень многообразно. Наряду с чудесами буддийского толка, о которых сообщалось и в сборниках прошлых эпох, в нем имеются и рассказы с разоблачением псевдокудесников, и рассказы откровенно фривольного толка. В приводимой истории автор указывает, что столь излюбленная аристократами сакура может быть не только темой для изысканных разговоров и стихов. Слова деревенского мальчика отражают важную аграрную примету: если сакура опадает не сама собой, а под напором сильного ветра, урожаю не быть.

Давным-давно один деревенский мальчик забрался на гору Хиэй. В это время там пышно цвела сакура. Но тут подул злой ветер. Увидев, как облетают цветы, мальчик горько заплакал. Некий монах приметил его, подошел тихонечко поближе и спросил: «Отчего ты плачешь? Стоит ли печалиться о том, что опадают цветы? Сакура цветет недолго, а потому ее цветы опадают. Но так уж заведено».

Так монах утешал мальчика. Тут мальчик сказал: «Сакура опадает — ну и пусть! Беспокоюсь же я о том, что ветер сорвет цветы злаков, что посадили родители. Ведь будем мы тогда без урожая».

И мальчик заплакал еще пуще. Вот ведь досада-то какая!

Кавабата Ясунари. На дереве.

Кавабата Ясунари (1899–1972) первым из японских писателей получил Нобелевскую премию. Он получил, ее за «писательское мастерство, с которым он выражает сущность японского восприятия жизни». Кавабата достиг такого международного признания, не прибегая к намеренному выпячиванию «своеобычности» собственной родины за счет принижения других народов. Просто он жил в Японии, а Япония жила в нем. Более чем в 400 своих произведениях (романы, повести, рассказы, эссе) Кавабата Ясунари сумел дать «картину души» японского человека, картину, по которой западный читатель может судить как о самой Японии, так и о ее обитателях.

Одаренность Кавабата с самого начала блестяще проявилась в его сверхкоротких рассказах, которые он писал всю свою жизнь. В 1952 г. большую часть написанного в этом жанре он свел в сборник, названный «Рассказы на ладони». Кавабата не объяснил смысла этого названия. Похоже, что он имел в виду малость формы произведения, умещающегося на ладошке. И в этих компактных, «складных» рассказах литературный гений японского народа получил свое законченное выражение. Всей своей историей японцы показали миру и самим себе, что лучше всего они самовыражаются в коротких формах — будь то стихи или же проза. Рассказ «На дереве» (так же, как и другие произведения Кавабата, вошедшие в эту книгу) взят из сборника «Рассказы на ладони».

Дом Кэйсукэ стоял возле впадающей в море широкой реки. Она протекала сразу за садом, но из окон дома ее видно не было — река была скрыта невысокой насыпью, сооруженной вдоль берегов. Насыпь скрывала и поросший старыми соснами берег, так что их верхушки казались частью сада. Но на самом деле сад отделяла от сосен живая изгородь.

Митико продралась через живую изгородь. Она хотела поиграть с Кэйсукэ. Даже не поиграть — скорее, она хотела побыть с ним. Митико и Кэйсукэ учились в четвертом классе. На свои свидания они приходили не через ворота и не через садовую калитку. Путешествия сквозь живую изгородь были их секретом.