Книга японских символов. Книга японских обыкновений

Японцы, бывало, употребляли черепаху в пищу. Японские художники довольно часто рисовали ее. Но вовсе не потому, что находили черепаший суп вкусным. Дело в том, что черепаха — один из наиболее значимых для всего Дальнего Востока символов. Еще в доисторические времена в Японии (вслед за Китаем) панцирь черепахи использовался для гадания: на нижней стороне панциря вырезали сетку, состоявшую из вертикальных и горизонтальных черт, при нагревании на огне панцирь трескался и по образовавшимся на лицевой стороне трещинам предсказатели судили о будущем.

Для обитателя Японии черепаха обладает двумя исключительными особенностями. Во-первых, черепаха живет очень долго и потому является счастливым символом долгожительства и связанной с ним мудрости. В этом смысле черепаха не слишком отличается оттого, что о ней думали в Европе. Вспоминается мудрая в силу своих преклонных лет черепаха Тортилла. Но о второй ипостаси черепахи у нас известно не так широко. Согласно китайскому мифу, на панцире черепахи, всплывшей в незапамятные времена на поверхность реки Ло, имелись некие странные знаки, которые и послужили прототипом первых иероглифов. То есть речная черепаха ассоциируется с письменностью и, следовательно, с той же самой мудростью. Поэтому и обнаружение такой черепахи (при этом она должна быть священного для Японии белого цвета) сулит перемены к лучшему. Ибо «лучшее» — это культура, а культура — это прежде всего письменность. В связи с этим и должность чиновника, то есть человека письменной культуры, была на Дальнем Востоке столь почетна. Поэтому и послед новорожденного захоранивали вместе с монетами (это понятно) и кистью для письма — символом-обещанием успешной карьеры на государевой службе.

Неудивительно, что иероглиф «черепаха» являлся весьма популярным в древности — он присутствует в названиях многих девизов правления.

Приведу указ 715 г., связанный с обнаружением «чудесной» черепахи, вслед за которым был принят девиз правления «Рэйги» — «Чудесная Черепаха».

«Длиной она в семь вершков, шириной — в шесть. Левый глаз у нее белый, правый глаз у нее красный (сочетание белого и красного цветов считалось исключительно благоприятным, ибо белый цвет в такой комбинации обозначал ритуальную чистоту, а красный — жизненную энергию — Авт.). На шее у нее изображены три звезды (оберегающих Полярную звезду — небесное соответствие земного императора — Авт.), а на панцире у нее — семь звезд (ковша Большой Медведицы — созерцание ковша Большой Медведицы приносит удачу — Авт.). Низ живота ее испещрен красными и белыми точками, которые соединяются в цифру восемь (обозначает множественность, всеохватность, счастливое предзнаменование — Авт.)».

В другом указе VIII в. сообщалось об обнаруженной в столице черепахе, на панцире которой были начертано семь иероглифов (небо — владыка — почтенный — мирный — управлять — сто — лет), которые можно интерпретировать как «пусть мирное правление почтенного небесного владыки продлится вечно».

Древние хроники Японии довольно часто сообщают о том или ином счастливом знамении: пятицветные облака или обнаружение золота и меди, которые были необходимы для изготовления буддийских статуй и т. д. Предполагалось, что в правление добродетельного государя всемогущее Небо посылает знамения для того, чтобы подданные могли убедиться в превосходных качествах их императора. Все такие знамения были ранжированы на «малые», «средние» и «великие». Только обнаружение «великого» знамения предполагало и изменение девиза правления. Несмотря на свой небольшой размер (около 25 сантиметров в длину), именно к таким «великим» знамениям относилась и речная черепаха-альбинос. Не слишком «великие» знамения (скажем, два колоса на одном рисовом стебле) оставались без таких радикальных календарных последствий.

Легко догадаться, что политическая элита использовала все в своих сиюминутных целях. Своевременное обнаружение счастливого предвестия укрепляло положение действующего правителя, а весть о дурном знаке могла способствовать его «добровольному» уходу в отставку. Поэтому-то и интерпретация знамений находилась в монопольном ведении специального учреждения, работники которого обладали уникальным правом «входа» к императору. Контроль над этим учреждением служил предметом раздора для наиболее могущественных родов. Самовольное же занятие наукой прорицания в древности категорически запрещалось. Ибо знамение — оно и есть знамение: толковать его можно совершенно по-разному.

В отличие от других символов долголетия (сосна, журавль) черепаха не считалась животным поэтическим и стихов о ней слагали мало, хотя такие прецеденты все же имеются:

Пусть же сердце твое
Усталости не повинуясь,
Век счастливый продлит
До предела, что недоступен
Журавлю и черепахе!

«Кокинсю», перевод А.А. Долина