Книга Иоши

Я не ждал его реакции, она мне была ни к чему. Я быстро, но уверенно ушел за ворота и закрыл их на все щеколды, благо мать так сильно переживала о безопасности, что каждая дверь запиралась на несколько замков и засовов. Бессмысленная безопасность, ведь не существует замка, через который вор не проберется. Замки принято ставить не от воров, а от хороших людей. В жизни было немало людей, которые пытались залезть в мою жизнь, в мою душу, научить, как правильно жить и чувствовать. И раскрывать свои тайны я не был намерен, на то они и тайны, чтобы в глубинах своего сознания их затерять, забыть их навсегда не выходит, но спрятать от самого себя в темный уголок возможно, и только в блужданиях во тьме ты натыкаешься на эти неприятные воспоминания, которые сильней засасывают тебя в темноту. События, связанные с Родищенским палачом, сопряжены с историей о моем отце, да и другими неприятными для моей жизни происшествиями: первое употребление наркотиков, ссора с Кулаком и побег от матери. Об отце в итоге мне приятно вспоминать, ведь он стал мне другом, но не родственником. Как говорится в китайской пословице: «Разделившиеся братья через три года становятся просто соседями»; мы с отцом уже не станем родней, мы два незнакомца, столкнувшиеся в связанных для обоих обстоятельствах.

– Вы не продадите свой дом! – раздался крик Червя из-за ворот. – Никто не захочет жить в месте, где орудует маньяк! – Я поскорей заперся в доме, чтобы уже наверняка его не слышать.

Я весь день ждал обещанного отцом звонка. Из-за нахлынувших воспоминаний хотелось разбиться о стену. Я перевернул все шкафы и серванты матери в поисках алкоголя, чтобы как-то заглушить надоедавшие голоса, но из-за того, что мама была ярой противницей спиртного, поиски не увенчались успехом. В каждой комнате уже образовалась собственная пепельница с побежденными пачками от сигарет. Хотелось бежать, неважно куда, хоть в пустоту, лишь бы перед глазами появились новые картинки и образы, которые отвлекут от плохого.

Я не хотел торопить отца, но пальцы сами набрали ему сообщение: «Па, когда позвонишь?», но ожидание ответа оказалось тягостней. Больная голова уже представила худший ответ: «Сегодня не выйдет», из-за этого я только сильнее себя мучал. Порой казалось, что самобичевание – мой личный сорт кайфа, но удовольствия я от этого не получал, поэтому идея быстро выбросилась на свалку. «Скоро, работы немного осталось», – ответил отец. На сердце отлегло, и я успокоился, затянувшись на кресле очередной сигаретой. Увидела бы мать меня курящего, да еще и дома, то схватилась бы за сердце, но я продолжал делать в укор ей, это стало словно моей миссией: все делать вопреки.

Заиграл телефон. На черном зеркале высветился «Олег». Я сразу же ответил. В голове промелькнула мысль: «Стоит его уже переименовать».

– Как у тебя там дела? – спросил отец. – О чем хотел поговорить?

– Поговорить? Честно, уже и не помню, о чем. О чем угодно, лишь бы закрыть дыру внутри себя. Я здесь уже волком вою от одиночества.

– Игорь, все мы рано или поздно…

– Знаю, – перебил я отца, – но столько всего не сказал ей. Столько ошибок совершил, а мог в любой момент приехать к ней, но нет. Сперва злился на нее, отрицал ее существование в своей жизни, а после было стыдно взглянуть в глаза. Я боялся показаться перед ней тем, кем стал, боялся любого укора в свою сторону. Боялся стать разочарованием. Однажды все-таки купил билет домой, но, оказавшись на вокзале, не смог сесть в вагон. Меня охватил страх, ноги сами отказывались идти вперед, а дыхание сперло до боли в груди. Я был парализован. А когда поезд тронулся, то позвонил матери и сказал, что опоздал, что на следующем мне уже нет смысла приезжать. Мне так стыдно перед ней, стыдно за то, что не мог взглянуть ей в глаза. Такой вот парадокс.

– У всех есть недосказанности к своим родителями, – отвечал мне отец, хоть с ним и говорил через телефон, но в голове воображалось, что он находится рядом со мной. – Мои за меня выбирали всю мою жизнь, лезли в любой аспект. Я бесился, но слушался. То одна невестка не понравилась, потому что нерусская, другая мусульманка, а твоя мама – потому что провинциалка. Они нам жить спокойно не давали, во всем ее упрекали, а меня, что поддерживаю ее. Когда ты родился, отец со мной не разговаривал до самого развода. Он презирал меня за то, что в семью привел такое недоразумение, порочащее всю семью. Мы не выдержали этого давления, поверь, это невыносимо, когда родные люди отказываются от тебя…

– А ты поверь, пап, что я знаю.

– Да, точно, прости меня за это. Твоя мама пыталась уберечь тебя от моей судьбы, но… но. Ты пошел против нее, в то время как я прогнулся под давлением своих.

– Тебе, видимо, это не нравилось, если ты нашел себе более молодую любовницу.