Книга историй

Из-за нищеты и голода они разбрелись повсюду и всем, кого встречали, говорили о своей нищете. Особенно часто [говорили они об этом] приставленному к ним персидскому вельможе и его воинам (шах назначил управителем над ними одного из своих вельмож, дабы ведать и знать о всех происходящих там событиях и делах их, а также чтобы [армяне эти] не покидали Исфахана и не уходили в страну Атрпатакан или еще куда-нибудь).

Молва об их нищете через приставленных к ним вельмож (старшего из них звали Ага-Шааб, а второго — Угурлу-бек), которых христиане умоляли сообщить о нищете их шаху и просить его [помочь] чем-нибудь из необходимых продуктов и иного для удовлетворения [их] нужд, дошла до шаха. Вельможи сообщили [ему], поэтому шах призвал меликов обоих обществ и еще кое-кого из них (армян) и сказал им: «Даю вам деньги и имущество из государевой казны, с тем чтобы вы прокормились и выжили; но я ставлю условие и даю [деньги] лишь с этим условием. И условие таково: все, что я даю вам, даю в долг сроком на три года, чтобы спустя три года вы вернули бы нам [все, что получили], и даю долг этот не из-за прибыли и процентов, а без барыша, дабы вы, начав торговлю при помощи взятых денег, получили бы прибыль, а прибыль эта будет вам подарена, чтобы вы не оставались в стесненном положении. Она станет причиной наживы вашей на торговле, и вы проживете за счет прибыли, а по прошествии трех лет сумму долга вы вернете в государеву /150/ казну, ибо это царские деньги и ни одна монета из них не должна пропасть. Выплатив долг полностью, вы получите грамоту о свободе и выплате, то есть кабс. Итак, каждый, кто взял царские деньги, станет свободным, когда вернет взятые суммы и заплатит их в государеву казну. А если кто не вернет взятые деньги, а проест, промотает или потеряет их и не будет у него ничего, чтобы вернуть, он взамен денег либо отречется от веры своей и [примет] магометанскую религию, либо отдаст в услужение царю сына или дочь». И объявил также цену их: за сыновей назначил цену в четыре тумана, а за дочерей — в три тумана, чтобы в случае отсутствия денег для уплаты вместо четырех туманов отдавали сына, а вместо трех туманов — дочь.

И на этих условиях шах дал людям этих двух обществ четыреста туманов, чтобы в течение трех лет, торгуя, нажили бы они барыши и спустя три года возвратили бы [деньги] в государеву казну.

Нетрезвые, бесчестные, безрассудные и скотоподобные мужи ни вначале не подумали, ни впоследствии не поняли, чем же завершится это дело. А как бессловесная и бессмысленная скотина пошли и взяли царские сокровища, подобные смертоносному яду змеи и явившиеся причиной гибели их. И не подумали, что сокровища эти умерщвляют, подобно жалу змеи. Двое меликов со своими людьми взяли царские сокровища: люди /151/ мелика Карабаша взяли триста туманов, люди мелика Кырхеалана взяли сто туманов и сочли их находкой и благодеянием для себя.

Когда шах дал эти деньги армянам, был 1057 (1608) год нашего летосчисления, а когда наступил 1062 (1613) год, шах, неизменно хранивший в сознании своем память о злом, вспомнил об этом и потребовал отданные им деньги. А волонравные мужи, взявшие деньги, не только не получили прибылей, но и капитал растеряли, ибо, кто по бедности, кто по безрассудству, кто по незнанию [условий] торговли в городе, проели и промотали, развеяли и растеряли ссуженные царем деньги.

Угурлу-бека, попечителя [этого] населения, шах снова назначил к ним, чтобы тот, получив у населения царские деньги, сдал их в государеву казну; и он, придя с воинами и наседая на народ, строго требовал деньги, а народ на это отвечал, мол, не имеем, ибо обеднели и обнищали и в страхе перед голодом проели все и промотали. И князь-попечитель со своими воинами непрестанно понуждал людей, мучил, вешал, избивал и заключал их в тюрьму. Люди были в большом горе; и хотя ничего не было у них, все же и то, что было, они потратили на воинов: часть тайно отдавали как подкуп, часть явно отдавали как мухлатану, а часть отдавали, чтобы прокормить воинов и коней их, и, тратя еще и на другое, промотали [все] и вконец обеднели и обнищали. А Угурлу-бек, когда увидел, что не может ничего /152/ получить от армян, сообщил царю о нищете народа, поэтому шах приказал призвать к себе армян, поговорил с ними и сказал: «Не вините меня и не думайте, что я насилием и властью царя требую и взыскиваю с вас деньги. Я говорю по справедливости и праву, ибо деньги те я вам отдал заимообразно, и теперь я требую с вас эти заимообразно отданные деньги, а не что-то новое; [требую] отданное мною в долг, и то без лишка и процентов, лишь капитал. Так вот, ежели слова эти вы сочтете справедливыми — отдайте взятые вами деньги, а если нет — здесь в городе есть судьи и суд; пойдемте вместе в суд к судьям, что прикажут судьи — примем и я и вы». И с какой стороны бы ни было обсуждено [дело] — сторона армянская оказалась бы побежденной.