Книга историй

Некий Гази-хан из племени курдов, великий князь и правитель страны Маров[51], притесняемый османами, ибо османы хотели убить его и овладеть его княжеством, послал преданного ему человека по имени Авдал-хан к шаху [с просьбой] прийти спасти его, сам же он [обещал] быть на стороне шаха.

Другой князь из племени Маров[52], по имени Улама-оглы Гайбад-бек, не то чтобы других послать, — сам поехал к шаху. Цари грузинские тоже хотели, чтобы персы завладели их страной, ибо до глубины души были оскорблены /16/ османами — и не столько из-за притеснений их, но наипаче из-за захвата царя их, Симон-хана великого[53]. Османы, захватив его, увезли в Стамбул и там убили и внука его тоже обманом повезли в Стамбул и тоже убили. Сверх того, у персидских царей много было заложников — грузинских царей: так, например, дочь и сын вышеупомянутого Симон-хана Тифлисского, сын кахетинского царя Александра, которого звали Константином, а также брат Атабека, владетеля Сомхета, которого звали Тахмасп-Кули. И много других заложников из грузин было при царях персидских.

А из страны Агванк[54] от армян поехали: Сарухан-бек и брат его Назар из селения Восканапат, кешиш Оглан и брат его Галабеки из селения Атерк, Джалал-бек с племянниками из Хачена, мелик Суджум из Дизака, мелик Пашик из селения Кочиз, мелик Бабе из селения Бритис, епископ Мелкисет из селения Меликзата из Верхнего Закама, мелик Айказ из селения Ханадзах из области Кштах. Кроме того, [жители] четырех селений области Дизак снялись и отправились все вместе в Персию. И шах поселил их в городе Исфахане. А еще третья часть населения местечка, называемого Дашт, что находится в гаваре Гохтн, близ Агулиса, переселилась в Персию, и шах их тоже поселил в городе Исфахане. Причиной же переселения дизакцев и даштцев были тяжесть налогов, грабеж и разорение, насилия и безжалостное истребление христиан.

/17/ Все они крайне обнищали, были в долгах и в безвыходном положении, вот почему бежали в Персию. Мужи, чьи имена мы упомянули, все были людьми знатными; они, и помимо них еще многие другие, были у шаха, о чем знали католикосы; более того, им было известно, что шах непременно должен приехать в страну армян, поэтому они хотели явиться к нему, дабы выказать себя друзьями шаха, уповая на поддержку и помощь его против притеснений и долгов.

Тогда по завершении всех совещаний католикос Давид и хорвирапский епископ Манвел остались в Армении. А католикос Мелкисет, хавуцтарский епископ Манвел и гегардский епископ Аствацатур, покинув Татев, под каким-то предлогом поехали в Персию. И было так, что, прибыв в пределы страны персидской, [они], не мешкая, пустились [снова] в путь и ехали, пока не добрались до города Исфахана. Предстали перед царем шахом Аббасом и доложили ему о своем намерении. Шах, как только услышал и узнал это, возрадовался душой, возликовал умом, взбодрился телом, ибо радость его в эти дни была превыше [радости] во все остальные дни жизни его. И как было свойственно коварному нраву его, шах Аббас стал возвеличивать их, преподносить дары и щедрые даяния и изо дня в день приглашал их к себе, беседовал с ними об их намерениях; привлекал их сердца, а сам притворно выказывал им свою преданность и дружбу, /18/ обещал оказать им великие благодеяния и множеством суетных и коварных ухищрений разыгрывал из себя их верного друга, так что выведал все [их] сокровенные помыслы: узнал входы и выходы стран их и [имена] владетельных мужей. И, поняв, что действительно на душе у них то, о чем говорят уста, [шах] велел военачальникам своим подготовить войско к походу. Приказ был тотчас, немедля исполнен.

Затем все войска двинулись по направлению к Тавризу против войск османских, расположившихся там лагерем, и овладели Тавризом и его гаварами.