Книга Холмов (СИ)

  Анна давно заметила: когда Лисы, побитые, грязные, полуживые возвращались в Мэннивей, на свой чердак, зализывать раны, они стремились вернуться к хорошей жизни, из которой выпали в результате похода. Стремились снова стать чистыми, нормально одетыми, сытыми, здоровыми - они считали это нормой и жили так, чтоб побыстрее вернуться в эту норму. Никто из Лисов не шел, вернувшись с дела, в трактир, хвастать или сорить деньгами, не ввязывался в драку или дебош, не погрязал в трясине провинностей и долгов. А такие, как убойцы, делали все с точностью до наоборот. Они не стремились одеться в чистое, потратить время на свое здоровье, почистить и украсить свое жилье. Конечно, любой из них готов содрать дорогое платье с подвернувшейся купчихи, оставив ее саму гнить в придорожной канаве. Но сделать что-то более долгое и сложное, чтобы заслужить это платье, заработать или сшить его - этого они не только не умели, но даже и помыслить не могли. Вшивые брали от жизни только то, что плохо лежит, до остального у них были руки коротки. Но при этом считали, что жизнь у них тяжкая, что горбятся, бедняги, суровым трудом - и жизнь у них была действительно тяжелая, но не от труда. Сталкиваясь с такими людьми, Анна всякий раз чувствовала, что они с ними будто из разных миров. В общем-то, так и было.

  Анна понимала, что имеет ввиду Ричард, и почему он настолько уверен в гнилом нутре пленников. В отличие от остальных из ханты, рейнджер действительно повидал жизнь и много всякой швали. Алейна только недавно оставила Янтарный Храм, и сразу прибилась к самой порядочной ханте в Мэннивее; а остальные Лисы и вовсе были сборищем простодушных идеалистов. Даже Винсент с его презрением к людишкам и Дмитриус с его отношением к убийству не-своих как к щелканью ореховой скорлупы. А уж Анна и Кел тем более. С каждым полученным шрамом идеализм и простодушие уменьшались, но пять месяцев в Мэннивее еще не перевесили всю предыдущую жизнь. Хотя для Стального, пожалуй, уже перевесили.

  Девушка вздохнула. Она хотела бы встать рядом с Келом и Алейной, но чувствовала, что правы Винсент, Дмитриус и Дик. Мародеры смотрели на Лисов с презрительной злобой, словно не они были грязные, вшивые и битые, а наоборот, их победители. 'Дайте нож, и я покажу, чего вы на самом деле стоите, зазнавшиеся уроды', что-то в этом духе было написано на их лицах, 'Только руки освободите'.

  - Чего смотришь? - резко и громко спросила девушка одного из висящих, чтобы проверить, как он отреагирует.

  - На тебя смотрю, тварь нечистая, - ощерился тот. - Хочу тебя поиметь и кожу со спины содрать, кошель мне нужен, вот из твоей шкуры сделаю.

  Это был черноволосый северянин лет сорока, риндан со сбритыми висками и заплетенной назад косой, с татуированными узорами на бритой голове. Несмотря на довольно оплывшее тело, далекое от атлетичных пропорций, он казался крайне опасным. На левой руке не хватало безымянного пальца, на шее темнела еще одна татуировка, здоровенной каторжной цепи, и такие же узорные цепи сковали запястья.

  Меньше получаса назад Анна вбила риндана мордой в землю прежде чем тот успел вскочить из ложбинки, в которой залег. Лук вылетел у него из рук, а воздух из легких, такой сильный удар он получил в спину окованным сапогом. Пытался перевернуться, но Анна тут же врезала еще раз, уже по голове, этот довод он понял, обмяк и пришел в себя лишь недавно. Получается, он даже не ухватил, что произошло? В воображении риндана, небось, на него свалились сразу четверо, так и повязали. А то, что будь там четверо, его бы попросту проткнули мечом или копьем, убойцу в голову не шло, потому что так нехорошо получалось. Он понимал, когда убивал сам, эт как положено, но убить его?.. Как же это?..

  - Почему нечистая? - спросила Анна так же громко.

  - Потому что ты хаосом тронутая, тварь с холмов. Нет в бабе такой силы и быть не может!

  Значит, все-таки осознал, что произошло в бою.

  - Сжечь ее надо, во имя Чистоты, - тихо прошепелявил остроносый, нос которого, впрочем, утратил былую остроту, да и опухшее лицо с раздувшимися губами выглядело очень неважно. - Всех этих детей скверны, губителей мира...

  Где-то Лисы уже это слышали.

  - Ты в курсе, что двое губителей мира с тобой всю дорогу путешествовали? - уточнила Анна. - Чего ж ты их не сжег?

  Судя по его лицу, он даже не понял, о чем она. Рассадники скверны и твари холмовые, это ж чужие маги. Которые против нас. А те, что наши, эт не рассадники. Ганс Штайнер внес бы ясность, но он зря позарился на Алейну, вместо того, чтоб сбежать.

  - Хватит время тратить, - сказад Ричард тихо. - Подобьем итоги.

  А громко добавил:

  - Почти ничего не осталось от суровых Убойцев, грозы крестьян да батраков. Основная группа у нас, вторая в плену у друд. Главарь бросил своих и сбежал в лагерь. Даже верного коня бросил.