Книга Корешей

От помощника шерифа Риза я слышал тут есть библиотека. Ищу ее как янтарную комнату. Боюсь, она окажется заполнена бульварщиной и пыльными томами христианских нравоучений и катехизисов, которые тут вместо советского марксизма-ленинизма — способ регулировки популяции деревьев.

Но мне повезло. Я откопал Правила виноделов, Джона Ирвинга. Еще надыбал Дело Артамоновых и Доктора Живаго, хоть и на английском. Горький и Пастернак в переводе похожи на аквариумных рыбок в черно белой записи. Чтива теперь хватит на месяц, а там увидим.

На прогулку выводят каждый день минут на сорок. Все подрывают в спортзал — кидать в корзину мячик. В библиотеку сворачиваю один. Некоторые не могут читать по-английски, но большинство просто не хотят. Это подарок судьбы — целых сорок минут в сутки можно никого не видеть и не слышать. Я вхожу в библиотеку как в храм — только что поклоны пока не бью.

Серега подбросил книг на русском: абсолютную дефективную ересь от Эксма, годную разве что вздрочнуть на фотку авторши, и русский вариант Американской трагедии Драйзера. Изверг переводчик превратил стиль американского писателя немецкого происхождения, в чем-то перекликавшимся с Горьким, в сухой манифест коммунистической партии.

Единственное достойное внимания в книгах предложенных Серегой это заметки на полях некого Анатолия Ядаменко, который сидел тут под депортацией и писал коменты на полях, как бросают в море бутылки с посланием. Возможно, любимая Ядаменко в томилась тут же - в соседнем женском бараке, потому что на пустых страницах и огромных полях — выдававших в книге типичный продукт современных издательств — дивчина в несвойственных для юной мисс выражениях описывала как она скучает и что предположительно сделает с указанным гр-ном Ядаменко, как только изверги и фашисты выпустят их на волю.

Наступил мусульманский месяц Рамадан. В этот месяц к пророку Магомету явился архангел Гавриил и начал надиктовать главную книгу магометан.

Магометан в бараке было человек шесть и по началу они меня раздражали. Регулярные ритуальные моленья. Высокомерная чистоплотность — они поссав, каждый раз они открыто мыли член в туалете, засунув его в стирофомовый стаканчик из под мороженного с надписью: «продукт сделан с элементами генной инженерии».

В соответствии с постом, мусульманину нельзя принимать пищу, пить воду, курить и материться до наступления темноты. Администрация тюрьмы составила список рамаданствующих и ужин с завтраком им стали выдавать сухпаём в отдельное от других время. Меня это тоже злило и я думал: «Вот если бы христиане в пакистанской, сомалийской или какой бешкекской тюрьме захотели ритуально нарушать режим содержания — стали бы тамошние тюремщики им так активно содействовать?»

Я мстительно подписал свой для грязного белья — его дважды в неделю можно сдавать в прачечную — оскорбительным Bad Infidel Motherfucker. Такое себе морпехи в Афгане колют.

И.Са тоже ударился в религию — примкнул к постящимся. Хотя, подозреваю, ему просто пришелся красивый расшитый молитвенный коврик, который тюремный капеллан бесплатно выдаёт каждому зарегистрированному рамаданщику.

Веры Исе хватило не надолго. Дня через три малограмотный клиент Интернешнл Сервиса подошел ко мне с челобитной:

- Спомоги заяву этому, мулле местному

- Капеллану?

- Ага — чапелану — попроси чтоб он меня из писька выключил, жрать хочу — сил нет.

Голод сделал английский И.Сы почти безупречным. Думаю, он ко дню суда Шекспира начнет цитировать.

- Ты правильно решил, Иса - одобрил я и обернулся к молящимся. Молитву вёл пицирийщик Бонасье — как натуральный араб из Иордании он пел суры лучше других, язык Корана для него родной. Прямо над согнувшимися в поклоне мусульманами висел черный глаз камеры ночного виденья. Я ткнул в нее пальцем и сказал Исе:

- Глупо устраивать шоу на камеру, когда сидишь под депортацией.

- Зачем? - непонимающе заморгал наивный бирманец. Я подхватил со стола газетки — нам каждый день полагалось две: местный Плейн Дилер и федеральный Фёлькишер Беобатхерт Тудей. Показал Исе фотки — вот мусульманы опять кого-то взорвали, а вот, наооборот — кто-то взорвал мусульман.

-Невкусный контекст, не находишь, паря?

- Конь-текст — не-вкус-ный — вторил мне Иса и вдруг его раскосые бирманские глаза широко открылись будто от укола кофеина прямо в сердечную мышцу. Иса резко помчался сдавать молитвенный коврик. Братья-мусульмане глянули на И.Су с презрением. Поступок ренегата сплотил их и постящиеся вернулись к молитве с удвоенной силой.

Постепенно даже я проникся к ним уважением и пониманием. Раджа стал светиться изнутри, в его глазах загорелась стальная уверенность и сила пулеметчика с тачанки Нестора Махно. Даже если откинуть высшие мотивы — пост завсегда телу на пользу.