Книга Лазаря

Облепленный москитами, задыхаясь от жары и влаги, я думал о том, что все эти красоты хорошо было бы смотреть по телевизору в прохладной городской квартире. Особенно огромных крокодилов, лежащих на пляже с разинутыми пастями.

Лодка ткнулась носом в песок выше крокодильего лежбища. Бокор достал из-под скамьи большой полиэтиленовый сверток и развернул его, разлив в воздухе невыносимую вонь от подгнившего мяса, которая медленно поплыла над рекой. Хосе стошнило прямо в лодку. Бокор размахнулся и швырнул тухлятину в воду, ближе к лежащим рептилиям. Пляж опустел. Захлопнув пасти, крокодилы исчезли в сразу же забурлившей воде.

Неандерталец кивнул Эдмону. Тот встал в лодке и, надменно улыбаясь, стянул футболку. Минуту постоял, опустив голову, сильно оттолкнулся ногами и прыгнул в воду. Мы остолбенело уставились в водоворот, где в борьбе за кусок гнилого мяса смешались зеленые хвосты, жуткие пасти и отвратительно бледные животы крокодилов.

Пять минут спустя бокор стукнул кулаком по носовой крышке. Что-то вцепилось в борт, и над водой показалась странная темная фигура. Я сморгнул пот, попавший в глаза, и увидел залезающего в лодку Эдмона. Почти перевалившись внутрь, он усмехнулся и подмигнул Мари.

– Ты! – хрипло каркнул бокор.

Втянуть вторую ногу Эдмон не успел. Вода вскипела, возникшая из нее зубастая пасть захлопнулась на его бедре и рывком сдернула человека в воду. Бурлящий кровавый гейзер сопровождался визгливым оглушающим криком Мари.

Мари перестала кричать, когда бокор аккуратно ударил ее веслом по голове и она тихо сползла под скамью.

Весь обратный путь вторым веслом пришлось грести мне.

В ту ночь я долго не мог заснуть. Смерть Эдмона казалась мне тем более нелепой, что он прыгнул в воду к крокодилам не просто по собственной воле, но и с обычной своей надменной уверенностью. Он и бокор явно преследовали какую-то цель. Эдмон жил здесь уже три месяца и наверняка знал, что делает.

Успокоившись, я начал понимать, что существо, которое лезло в лодку, не было французским мачо. Можно было списать все на акклиматизацию, москитов, страх перед крокодилами, но в глубине души зрела уверенность, что там было что-то другое. Когда мы вернулись в миссию, бокор с Матиасом, встречавшим нас на берегу, прошли в дальний конец молельного зала, за алтарь, где, кроме комнат святого отца, находилась кладовая. Сквозь хрустящий голос бокора я случайно услышал, как Матиас в сердцах воскликнул: «Чертовы твари!» Тогда я не понял, каких тварей он имел ввиду. Наверное, крокодилов. Но все равно не понимал, почему Эдмон, который явно был человеком в здравом рассудке, проявил такую легкомысленность в обращении с этими чудовищами. Я был уверен, что он прошел достаточное обучение, чтобы не поддаться искушению и не выпендриваться перед вновь прибывшими женщинами.

Тогда я не удержался и обратился к Матиасу за разъяснениями. Святой отец в ответ просто ткнул пальцем в один из пунктов копии моего контракта, где значилось «предварительно пройдя обучение». Затем цинично пояснил мне, что теорию этого обучения преподает он, а практику – «специалист миссии» бокор. Я из упрямства заявил, что к прыгать крокодилам все равно не буду. В ответ Матиас громко расхохотался. На его месте я бы тоже хохотал, зная сумму неустойки, которую пришлось бы возвращать в случае одностороннего расторжения контракта.

Судя по их скупым рассказам, Хосе и Мари были завербованы так же как и я, случайно. Но меня не покидало чувство, что у нас было нечто общее – что-то, чего мне никак не удавалось понять.

Хосе, полный молодой испанец, добродушный и недалекий, с круглыми навыкате карими глазами, работал на верфи в Барселоне. После сокращения оказался без денег и жилья, о чем рассказал местному священнику на исповеди. Спустя неделю ничем не примечательный парень был приглашен на аудиенцию к какому-то важному епископу. Аудиенция завершилась выдачей авиабилетов, серьезной суммы денег и подписанным контрактом.

С Мари было еще проще. После очередной облавы в трущобах Авиньона инспектор полиции предложил ей на выбор пять лет тюрьмы за распространение наркотиков или благородную работу в африканской католической миссии с приличным жалованьем. Она и не подумала отказаться.

Виктория была загадкой. Мулатка с Кубы, да еще и беременная. Красивая и с виду неглупая женщина, казалось, знала, почему мы, все такие разные, оказались в этом месте. Даже отношение к ней бокора и Матиаса разительно отличалось от отношения к остальным. Ее даже не посылали в джунгли для сбора трав и грибов, что вызывало у меня неприязнь к беременной красотке. Первый месяц мы целыми днями продирались сквозь тропический лес, собирая травы, почки каких-то деревьев, грибы и даже мох, на который указывал бокор.