Книга Лазаря

Сдержав рефлекторный порыв к бегству, переступил через бьющуюся на земле гадину и продолжил движение. Бумсланг вполз в мою тень, высоко подняв голову и бешено лакая воздух раздвоенным языком. Со слов бокора я знал, что змеи не должны воспринимать меня как угрозу. Предполагалось, что они чувствует дуновение ветра, течение воды или падение камня. Но эти рассуждения помогали слабо, и со страхом справиться не удавалось. На мгновение я утратил концентрацию и тут же понял, что ядовитая рептилия меня «увидела».

Раздался свист бокора.

Я рванулся в прыжке назад и вправо и неловко упал за пределами загона, едва не растянув левый голеностоп.

– Плохо, – проскрипел над ухом голос неандертальца, – очень плохо…

Прихрамывая и истекая потом, я добрался до крыльца миссии и ввалился в прихожую, случайно наступив на руку спящей у порога Мари. Разбуженная, она зашипела на меня громче, чем змеи в загоне.

– Извини, Маруся, – задыхаясь, просипел я. – Мне нужна вода – и срочно.

– О-о, да ты живой, – с издевкой заметила Мари. – Очень жаль, что змеи тебя не сожрали.

– Дорогая моя, иностранная Мари, – раздражаясь, ответил я. – Змеи не едят людей, как известно всем образованным людям. Людей жрут крокодилы, если ты помнишь.

Хромая по направлению к кухонному блоку, где находился бак с питьевой водой, сзади услышал всхлипывания и невнятные оскорбительные высказывания в свой адрес. Наполнив большой кувшин, вернулся обратно. С моего гамака было отлично видно происходящее в загоне. Следующей должна идти эта наркоманка, и я не хотел пропустить ни мгновения этого зрелища.

Мари стояла на коленях, уткнувшись головой в дверной косяк, и тихо ныла. Ну что же, любовь зла – полюбишь и Эдмона.

Бокор снова свистнул, и девушка, тяжело поднявшись, вышла наружу и зашлепала к загону. Не останавливаясь и не дожидаясь сигнала, скинула резиновые тапочки, перешагнула через железную ограду и на мгновение исчезла.

Я принялся поочередно фокусировать зрение на ржавом пятне ограждения и большом камне на другом берегу реки, стараясь, чтобы этот процесс происходил безостановочно. Наконец, посреди площадки появилась полупрозрачная тень древесного ствола с качающимися ветвями. Дерево расплывалось и сквозь него проступали очертания фигуры Мари, которая в следующее мгновение исчезала, превращаясь в полупрозрачную туманную тень раскидистого высокого куста. Стало понятно, что происходит. Мари ходила по загону и собирала змей. Бумсланги, которых она держала в руках, извивались и пытались освободиться. Когда бокор свистнул, дерево-Мари отбросило рептилий в дальний угол и покинуло загон.

Бокор обучал нас раздельно, и до этого я никогда не видел, как Мари входит в тень. Матиас уверял, что внимание другого человека может поначалу мешать процессу концентрации. Однако мне всегда было интересно – каким видят меня другие, когда я нахожусь в тени. Когда я спрашивал об этом нашего антропоида, он неприятно посмеивался и говорил, что я выгляжу как тупая обезьяна. Сам он, видимо, считал себя красавчиком.

Обращение Мари со змеями было удивительным. То, что для меня оказалось тяжелейшим испытанием, она проделала, даже не воспользовавшись куклой. Достала из своего рванья сигареты и закурила, направляясь к дверям миссии.

– Браво! – крикнул я ей и зааплодировал.

– Заткнись, дурак, – сказала она и прошлепала в кладовку.

Дремота навалилась неожиданно и вскоре перешла в тяжелый полуденный сон, прерванный воплем боли. Неловко подскочив в гамаке, я вывалился на пол, приземлившись на ушибленную ногу.

У загона лежал всхлипывающий Хосе, зажимая ладонью левое предплечье. Один из бумслангов, извиваясь на песке, пытался скрыться в растущих рядом со зданием кустах. Ему помешал бокор. Догнал и, схватив за шею, отнес к ограждению, куда и бросил к остальным.

Хосе явно был плох. Однако бокор, нисколько не торопясь подошел к нему и, приложив усилие, разжал его пальцы, сдавливающие место укуса на руке. Я было подумал, что он собирается наложить жгут или отсосать яд, как не раз видел по телевизору. Но неандерталец поступил проще. Достал из-за пояса нож и в долю секунды срезал толстый кусок плоти с руки Хосе. Тот громко взвыл и потерял сознание.

Бокор внимательно осмотрел рану вместе с подоспевшим Матиасом, полил ее какой-то фиолетовой жидкостью и наложил повязку из обрывка замызганной тряпки. Святой отец что-то крикнул мужчинам йоруба, возившимся с лодкой. Двое из них подбежали, вцепились в ноги несчастного Хосе и поволокли его в лазарет – брезентовую палатку с нарисованным на ней красным крестом, где хранились медикаменты и стояли две походные кровати для больных.